Дружеская и любовная лирика

Дружеская и любовная лирика.
Заветная область лирической поэзии Пушкина. В многочисленных стихотворениях, посвященных друзьям и возлюбленным, раскрылось его понимание этих высших жизненных ценностей, созданы яркие образы друзей и любимых женщин. Дружба и любовь для Пушкина — спутники юности, они возникают в «вихре жизни молодой» и сопровождают человека всю его жизнь. Потребность Пушкина в дружеском общении, в понимании и поддержке друзей была столь же неизменной, как и потребность любить и быть любимым.
Дружбу Пушкин понимал не только как отношения, возникающие между двумя людьми. «Дружество» для него — это целый круг людей, близких «по судьбе», это «братство», «наш союз», сложившийся еще в лицее. Манифест дружбы — строфа из «19 октября» 1825 г., Михайловское:
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен —
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз...
Дружбу Пушкин понимал и как «сладостный союз», связывающий между собой поэтов. «К Языкову», 1824, основа этого союза — тв-во, вдохновение:
Они жрецы единых муз;
Единый пламень их волнует;
Друг другу чужды по судьбе,
Они родня по вдохновенью.
В стихах о дружбе неизменно присутствует философский мотив судьбы («19 окт»).
Размышления о друзьях подталкивали поэта к анализу собственной судьбы, создавали психологический и философский фон многих его стихотворений. Лицеисты, разбросанные по всему свету, как бы соединялись в лирическом мире Пушкина.
Дружеское участие, дружеская поддержка для Пушкина — высшие проявления человечности, требующие мужества, воли, готовности исполнить свой долг («И.И.Пущину»). Сила дружбы прочнее тюремных цепей, луч лицейского братства способен рассеять мрак заточенья — такова главная мысль поэта.
В отличие от дружбы, в которой Пушкин ценил постоянство, верность, любовь рассматривалась им как чувство преходящее. Оно, подобно буре, давало ему мощный источник вдохновения, лишая его свободы, подчиняя «страстям мятежным».
Ц в шедеврах Пушкинской любовной лирики («К***», «Я помню чудное мгновенье...»(25), «Я вас любил...»(29), «На холмах Грузии...»(29)) говорится именно о чувствах поэта, а не об отношениях поэта, связывавших его с возлюбленными.
Любовь Пушкина-лирика — предмет высокой поэзии. Она словно выведена за пределы быта, житейской «прозы». Стихи Пушкина — вовсе не дневник его любовных побед и поражений. В них запечатлена не только психологическая правда любовных переживаний, но и выражены философские представления поэта о Женщине как об источнике красоты, гармонии, неизъяснимых наслаждений. Пушкин любил женщин, он воспел Женщину.
В лирике Пушкина оживают его «любви пленительные сны». Это стихи-воспоминания, в которых поэт чутко прислушивается к себе, стремится выразить в слове психологическую уникальность и в то же время сходство своих любовных переживаний.
Говорить о любимой поэту столь же сложно, как и об абсолютной красоте или о высшем блаженстве, поэтому образы женщины создаются с помощью сравнений и аналогий («Я помню...», «Мадонна»).
Любовь, «замыкая» перечисление того, что заставляет душу поэта «пробудиться», как бы увенчивает все, из чего состоит жизнь. Именно любовь способна дать человеку высшее наслаждение. Любовь — символ духовного возрождения. Даже сама надежда на «позднюю» любовь способна примирить поэта с мрачной и безрадостной жизнью. Надежда на то, что новая любовь впереди, — самая высокая и светлая надежда Пушкина. («Элегия» 30)
«На холмах Грузии»: любовь оживает не только потому, что поэт вспомнил о любимой. В ней источник новых ярких переживаний, она — искра, зажигающая сердце, которое не может не любить. Последние строки («И сердце вновь горит и любит — оттого, / что не любить оно не может») особенно важны для понимания стихотворения и той концепции любви, которой вдохновлена лирика Пушкина: вечна сама потребность любить, любовь возникает в сердце поэта как эхо женской красоты и гармонии. Даже чужая, неведомая любовь способна наполнить душу поэта «мечтою странной», воскресив целый рой воспоминаний о своей и «чужой» молодости, о красоте и счастье («Цветок» 28).