Тандем искусства и литературы

В то время как научные достижения носят бесстрастно холодный характер, достижения в области искусства связаны с субъективной стороной восприятия мира. Время от времени в человеке возникает желание выразить своё восприятие мира на собственном языке образов. Здесь возникает вопрос: “Будет ли понято такое самовыражение окружающими людьми?” Оказывается, если рассматривать структуру образов, то образное мышление представляет мир в искусстве посредством символов, имеющих непосредственное отношение к архетипам. Архетипы — это первичные формы, лежащие в основе образов мыслящего сознания каждого, например, такие как образ старца или радуги. Подсознательная реальность архетипична, в то время как наука лишена образности.

Относительно средств передачи знаний в науке существует достаточно развитая система межъязыковой логической коммуникакации, основанная на общности платформы логического мышления. Что касается передачи продуктов образного мышления, то такая общепринятая система отсутствует, поскольку акценты образного мышления сильно варьируются. Эти вариации зависят от врождённого характера индивидуума и от культурных особенностей его среды обитания.

В каждой области искусства существует своя символически-эмоциональная система передачи сообщения. Причём символическая составляющая определяется дескриптивной оценкой, а эмоциональная – образной. Символ можно сравнить с формой, а эмоцию с наполняющей эту форму энергией.

Эмоциональная составляющая менее доступна для описания, нежели символическая, поскольку без соответствующего восприятия энергетики отсутствует опыт её различения. Поэтому энергетику восприятия можно передавать лишь косвенно, используя лишь доступные для восприятия термины. Если в области логической науки существуют общедоступные методы научения, то область эмоциональной культуры, к сожалению, в настоящее время является достоянием немногих людей.

Эмоциональная культура включает нормативную сторону, связанную с культурой и обычаями данного времени и места и личную моральную сторону. Для овладения адекватного для общества восприятия. Овладение же внутренней моралью требует самоуглубления, что сопряжено с искусством особого типа. В принципе, общественная мораль необходима лишь для тех нормативной стороной достаточно изучить правила этикета и следовать им с естественной непринуждённостью. Таким образом, человек обуславливается в своём поведении ради его людей, которые не находят мораль внутри себя как проявление согласования своих чувств и мыслей со своими поступками и их последствиями. Общественная нравственность требует ограничения своих потребностей в пользу общества. Такие ограничения могут быть сняты если не рассматривать свои интересы как первостепенные. В этом случае описание эмоциональной составляющей внутренней линии поведения вызовет затруднения, так как она не оперирует общепринятыми правилами этикета, а является результатом индивидуального поиска.

Различия в разных символических системах обусловлены культурными особенностями, но в каждой такой системе присутствует общечеловеческое ядро, доступное каждому человеку на уровне подсознания.

ми, но в каждой такой системе присутствует общечеловеческое ядро, доступное каждому человеку на уровне подсознания. Предлагается исследовать общечеловеческую символику, запечатлённую в мифологиях, поскольку она выявляет единство архетипов человечества на примере единых мифологических сюжетов не сообщавшихся между собой народов. Это исследование и будет структурной оценкой, осуществлённой в искусстве.

Нормативная оценка в искусстве будет касаться уже соотношений между культурными особенностями разных народностей и нравственной оценки произведений, исходя из этих особенностей. То, что может быть нравственным в рамках одной культуры, может оказаться совершенно неприемлемым с точки зрения другой. Причинами возникновения различных типов нравственности и направлениями развития культур занимаются созидательная и трансформационная оценки. Более подробно эти причины будут освещены позже.

Путь творца — в его бесконечных исканиях. В настоящем творчестве нет границы между творцом и его произведением. Такого рода слияние происходит в следствие когнитивного аспекта творчества. В этом смысле каждый человек, независимо от того является ли он человеком искусства или нет, –– творец. Особые творческие продукции образного мышления человека оказывают на него влияние, как бы исходящее извне. Это часто проявляется в восприятии некой высшей силы, то помогающей
, то вредящей извне или в доверии приметам. В этом случае созданная мыслеформа начинает существовать независимо от её создателя как автономное существо, продолжительность жизни которого зависит от силы первоначального импульса. Если же данная мыслеформа образуется группой людей со схожими убеждениями, то по силе своей она может превосходить каждого человека в отдельности, образуя некий высший ореол вокруг данной идеи. Если данная идея поглощает достаточное количество умов, то она считается общенациональной. Постепенно, обкатываясь в восприятии, такие идеи входят в культуру, оказывая автономное влияние на её дальнейшее развитие.

Но искусство, в отличие от науки, ничего не доказывает, оно лишь знакомит с собственными автономными проекциями. Проекции автономны по принципу подобия творцу, и коль создавший их обладает свободой воли, то и его творения имеют право на дальнейшее самоопределение. Поэтому, не спроста в античной мифологии общенациональным идеям приписывались определённые божества. Но по сути своей эти божества не могут существовать без создавших их, равно как и создатели не могут существовать без божеств. Поэтому вопрос о том кто кого создал схож с вопросом о первичности яйца или курицы. На самом деле, мир един как нераздельная сущность, но его части автономны как проявление принципа свободы единения.

Поскольку словесная форма передачи сообщений является продуктом внешнего мышления, то освещение религиозных методов познания может быть косвенным, оперирующее опять же логически-образными понятиями. Поэтому любая доктрина, именуемая религиозной, с объективной точки зрения представляет собой сплавнауки и искусства.

науки и искусства. Религиозный способ передачи знаний может апеллировать лишь к личному опыту каждого. Поэтому данное описание ни в коем случае не претендует на объективность. Полезность же данного изложения может заключаться лишь в напоминании того, что истина и мудрость расположена не где-то снаружи, а внутри каждого из нас.

Поиск в науке или искусстве способствует расширению нашего познания окружающего мира. Но в переходе от незнания к знанию есть ещё другая, внутренняя сторона. Этот внутренний переход заключается в просветлении бессознательной части сознания. По сути, это есть процесс объединения с тем, проекцией чего мы являлись или объединение с тем, что является нашей проекцией.

В этом объединении, отражающем конструктивную сторону религиозной деятельности по отношению к собственным проекциям, есть два этапа. Первый этап состоит в организации внимания. На этом этапе бессознательное представляется хаотической игрой внутренних сил и образов, о которых мы зачастую не подозреваем или от которых умышленно пытаемся скрыться. Эти образы не могут правильно восприниматься либо из-за нежелания их воспринять вследствие того, что они неприятны, либо из-за отсутствия внутреннего внимания. Поэтому внешнему сознанию они представляются проявлением тёмных хаотических сил. Те кто открывают эти силы, но не в состоянии понять, что их источником они являются сами, могут душевно заболеть. Чтобы этого не произошло необходимо развивать свою способность к концентрации. После прохождения тёмного тоннеля хаоса и объединения с нашими проекциями наступает второй этап. При этом бессознательное (то что казалось таковым ранее) представляется удивительно согласованным и всеохватывающим. При этом происходит объединение с тем, проекцией чего мы являлись.

В науке и искусстве сознание изучает свою периферию. Отсюда и вытекает парадокс сознания: “Чем больше я знаю, тем больше я не знаю”. Если рассмотреть сферу сознания, то чем больше она расширяется, тем большее свое заблуждение она осознаёт, поскольку всё больше объектов познания осознаются отчуждёнными от неё. В периферийном сознании (науке или искусстве) чем больше объектов замечается для исследования тем более богатым оно считается. Религия же направлена вовнутрь, она не отчуждает объекты для их дальнейшего исследования в ней нет преграды между объектом и субъектом. В ней нет внешнего: всё едино.

Религиозный поиск возможен лишь после признания своего естественного богатства. Если бы истинное богатство находилось где-то снаружи, то не стоило бы придавать внимания своему внутреннему миру, ведь это было бы скучным занятием. Как показывает практика, у большинства современных людей, действительно, нет интереса к познанию себя.