Готовое сочинение Великой Отечественной войны в современной прозе

Годы Великой Отечественной войны — это годы тяжелых испытаний для нашей страны. Великая Отечественная война оставила множество шрамов в душах людей, как прошедших через нее, так и родившихся после. Нет семьи, которая не потеряла бы мужа, брата, сына. Сколько было подвигов на этой войне? Вряд ли можно это измерить, нет на свете тех слов, которыми бы можно было это оценить. Как можно описать, измерить подвиг женщины, воевавшей вместе с мужчинами, девчонок и мальчишек, умирающих во имя победы, во имя будущей жизни? И сейчас сколько ветеранов не могут уснуть по ночам, вспоминая годы войны, заново теряя своих друзей, близких, родных.

В литературе Готовое сочинение Великой Отечественной войны — одна из самых распространенных тем. Много писателей обращалось к ней не один раз. Бондарев, Некрасов, Васильев, Быков Симонов и многие другие писатели о Великой Отечественной войне для того, чтобы нам, ради которых совершались воистину героические подвиги, уже никогда не забыть об этой войне.

В романе Ю. Бондарева «Горячий снег» показан маленький эпизод, часть Сталинградской битвы. Он описывает группу людей разных характеров, с различной жизнью до войны. И поступки этих людей, поставленных в крайние, нечеловеческие условия, столь же различны в экстремальной ситуации, сколь различны и они сами. Но все эти люди (от комбата Дроздовского до лейтенанта Кузнецова, медсестры Зои, простого рядового) — простая боевая единица, винтик в машине, выполняющей свою маленькую, но незаменимую роль. Всем своим произведением автор утверждает, что все просчеты высшего руководства солдат закрыл на этой войне своим героизмом, свои телом. Вспомним, как люди лейтенанта Кузнецова вгрызались в мерзлую землю, не имея нужного снаряжения, а затем, усталые, измученные, героически отражали танковую атаку. Разве прочтя эти строки, можно когда-нибудь забыть о чудовищности и героизме этой войны? Разве можно захотеть воевать снова?

Та же Готовое сочинение затрагивается и в произведении Некрасова «В окопах Сталинграда». Автор ведет рассказ от имени главного героя Юрия Серженцова. В повести затрагиваются такие нравственные вопросы, как вопрос о причинах того, почему многие люди становились предателями. Главное в повести — это вопрос о том, что нашим люди порой из-за без ответственного, даже, можно сказать, преступного, отношения начальства приходилось сражаться порой без еды, без оружия и медикаментов. Я удивляюсь, как можно было не то что воевать, а даже просто выжить в таких условиях.

Во всех произведениях о войне мы видим подвиги, зидим смерти благороднейших, честнейших людей. Они отдавали свои жизни за нас, за то, чтобы мы жили. Какая же огромная ответственность лежит на каждом из нас перед ними. Почему он, чистый, прекрасный душой, должен был отдавать жизнь, чтобы жил негодяй, склочник, хулиган, вор, убийца? Это неправильно! Вечная память и благодарность павшим — это не только цветы на могилах, красивые речи на праздниках в их честь, это прежде всего стремление каждого из нас стать лучше, а следовательно, и мир станет лучше и чище.

лучше, а следовательно, и мир станет лучше и чище.

Я думаю, что цель литературы, что значение произведений о Великой Отечественной войне, что итог нашей памяти о павших и живых в эти годы — это и есть стремление каждого человека быть достойным тех подвигов и не повторять таких же страшных событий, как война. Если бы наши политики хорошо изучали в школе литературу и историю, то, я убеждена, наши мальчики не гибли бы в Чечне, не было бы ни Афганистана, ни атомного оружия, не было бы никогда никаких войн.

Чем дальше от начала и конца войны, тем больше осознаем мы величие народного подвига. И тем больше — цену победы. Вспоминается первое сообщение об итогах войны: семь миллионов погибших. Потом надолго войдет в оборот другая цифра: двадцать миллионов погибших. Совсем недавно уже названо уже двадцать семь миллионов. А сколько искалеченных, изломанных жизней? Сколько несостоявшихся счастий, сколько нарожденных детей, сколько слез материнских, отцовских, вдовьих, детских было пролито?

Особо следует сказать о жизни на войне. Жизни, которая, естественно, включает в себя бои, но только к боям не сводится. Главную неимоверную трудовую часть составляет быт войны. Об этом рассказывает Вячеслав Кондратьев в повести «Сашка», которую «можно было назвать глубочайшим сущностным трагическим прозаизмом войны. 1943 год. Бои надо Ржевом. С хлебом плохо. Нет курева. Нет боеприпасов. Грязь. Через всю повесть проходит основной мотив: битая-перебитая рота.

Почти совсем не досталось однополчан дальневосточников. Из ста пятидесяти человек в роте осталось шестнадцать. «Все поля в наших « — скажет Сашка. Вокруг ржавая, набухшая красной кровью земля. Но бесчеловечность войны не смогла обесчеловечить Сашку. Вот он полез, чтобы снять с убитого немца валенки. «Для себя ни за что бы не полез, пропади пропадом эти валенки! Но Рожкова жалко. Его пимы насквозь водой пропитались — и за лето не просушишь».

Хочется выделить самый главный эпизод повести — историю с племенными немцами, которого не может Сашка, выполняя приказ, пустить в расход. Ведь написано было в листовке: «Обеспеченна жизнь и возвращение после войны». И Сашка обещал немцу жизнь: «Тех, кто спалил деревню, поджигателей этих стрелял бы Сашка безжалостно. Если б попались».

А как в бебружиого? Очень много видел Сашка смертей за это время. Но цена человеческой жизни не уменьшилась от этого в его сознании. Лейтенант Володько скажет, когда услышит историю про пленного немца: «Ну, Сашок ты человек» А Сашка ответит просто: «Люди же мы, а не фашисты». В бесчеловечной, кровавой войне человек остается человеком, а люди — людьми. Об этом и написана повесть: о страшной войне и сохраненной человечности.

Десятилетия, это минимум со дня ВОВ, не ослабели интересы общества к этому историческому событию. Время демократизма и гласности, осветившее светом правды многие страницы нашего прошлого, ставит перед историками и литераторами новые и новые вопросы. Не принимая лжи, малейшей неточности, в показе исторической наукой минувшей войны, её участник, писатель В.

й минувшей войны, её участник, писатель В. Астафьев сурово оценивает сделанное: «Ек тому что написано войне, я, как солдат никакого отношения не имею, я был совершенно на другой войне Полуправда нас измучила» Эти и подобные, возможно, и жесткие слова приглашают обратиться наряду с традиционными произведениями Юрия Бондарева, Василия Быкова, Виктора Богомола к романам Астафьев «Пастух и пастушка», «Жизнь и судьба» В. Гроссмана, повестям и рассказам Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда», К. Воробьева «Крик», «Убиты под Москвой», «Это мы, господи!», В. Кондратьева «Сашка» и другие.

Это мы, господи!» произведение такой художественной значимости, что, по словам В. Астафьева «Даже в незавершенном виде… может и должно стоять на одной полке с русской классикой.» Мы ещё очень много не знаем о войне, об истинной цене победы. Произведение К. Воробьева рисуют такие события ВОВ, которые не до конца известны взрослому читателю и почти не знакомы школьнику. Герои повести Константина Воробьева «Этом ты, господи!» и повести «Сашка» Кондратьева очень близки по мировоззрению, возрасту, характеру, события обеих повестей происходят в одних и тех же местах, возвращают нас, говоря словами Кондратьева «в самое крошево войны», в самые кошмарные и бесчеловечные её страницы». Однако у Константина Воробьева другой, по сравнению с Кондратьевской повестью лик войны — плен. Об этом написано не так уж и много: «Судьба человека» М. Шолохова, «Альпийская баллада» В. Быкова, «Жизнь и судьба» Гроссмана. И во всех произведениях отношение к пленным неодинаково. Сыромухов, герой Воробьева 70-х годов, говорит, что за мучение плена надо выдавать бред, а его оппонент Хлыкин с яростью отвечает: «Да, бред. «Блудный сын» — получай и носи без права снятия. И до сих пор многие воспринимают пленных как бледных сыновей и дочерей. В заглавии повести «Это мы, Господи!» как-бы слышится голос — стон измученных: мы готовы к смерти, к тому, чтобы быть принятыми тобой, Господи. Мы прошли все круги ада, но свой крест несли до конца, не потеряли в себе человеческое.» В заглавии и мысль о безмерном страдании, о том, что в этом страшном обличие полуживых существ, трудно узнать самих себя. О системе уничтожении людей-свидетелей нацистских преступлений, о злодеяниях с болью и ненавистью пишет К. Воробьев. Что давало силы бороться измученным, больным, голодным людям? Ненависть к врагам, безусловно, сильна, но она не основной фактор. Всё-таки главное — это вера в правду, добро и справедливость. А ещё — любовь к жизни.