Итальянская литература. История зарубежной литературы

Италия в XVIII в. переживала период незначительного, хотя и несомненного экономического и культурного возрождения. Уже в течение двух столетий страна находилась в упадке, все более углублявшемся. Целый ряд событий мирового значения подорвал итальянскую торговлю, сельское хозяйство, боевую мощь и политическую самостоятельность. Открытие Америки и морского пути в Индию, непрерывные нападения турок и берберийских пиратов, чрезвычайное усиление ближайших соседей — Испании, Франции и Австрии, рефеодализация, происходившая во всех областях общественной жизни, обнищание крестьянства, паразитизм церкви, королевских, герцогских и княжеских дворов и многие другие причины Привели страну в жалкое состояние. Италия была раздроблена на множество мелких государств, враждовавших друг с другом, а значительная часть страны принадлежала иностранным государствам или находилась под их влиянием.

В течение нескольких столетий, почти до середины XVIII в. на полуострове шли непрерывные войны. Турки, испанцы, французы и австрийцы сделали Италию плацдармом в борьбе за европейское господство. Так называемая «война за испанское наследство» закончилась в. 1713—1714 г., «война за польское наследство» — в 1738 г., «война за австрийское наследство» — в 1748 г. Эти войны перекроили политическую карту страны и переделили ее, как того требовали интересы крупных европейских держав. Наступивший в 1748 г. мир способствовал некоторому развитию сельского хозяйства, торговли и промышленности, а вместе с тем и развитию культуры. С середины века начинается период, называемый Просвещением.

В Италии было три королевства, три республики, герцогства, области, принадлежавшие папе и управлявшиеся папскими легатами, области, принадлежавшие Австрии и Франции и находившиеся от них в прямой зависимости. Каждая из этих государственных единиц, независимо от образа правления, была деспотией, и о какой-либо демократии не могло быть и речи.

Но, может быть, Италия, раздробленная на множество государств, обладала каким-нибудь национальным или культурным единством? Трудно было это утверждать. Каждый город-государство говорил на своем особом наречии, иногда непонятном для лштелей другого города, имел свои нравы и традиции и ненавидел своих соседей. Эта ненависть была воспитана многовековой самостоятельной государственной жизнью и непрерывными войнами между всеми крохотными государствами Италии. Это отражалось даже в языке: слово «итальянец» в Италии было малоупотребительно, а само понятие медленно и с трудом возникало в течение XVIII в. и распространялось усилиями просветителей и патриотов, пытавшихся создать хотя бы в сознании итальянцев свою большую национальную родину.

Между тем правительства каждого итальянского государства, особенно на севере Италии, преследуя собственные выгоды, способствовали развитию торговли, промышленности, сельского хозяйства. Реформировалась экономическая система, разрабатывались кодексы законов развивалось просвещение и литература. Но наиболее острая борьба происходила в области производственных отношений.

ла в области производственных отношений. Необходимо была хотя бы частично ликвидировать средневековые права землевладельческого дворянства и улучшить положение крестьян. В известной степени это было достигнуто. Борьба с феодализмом в некотором смысле оказывалась и борьбой с церковью, обладавшей огромными земельными угодьями и привилегиями, тяжелым бременем лежавшими на крестьянстве. В некоторых государствах была уничтожена инквизиция, частично закрыты монастыри, сокращена церковная собственность. В 1773 г. постановлением папы Климента XIV был упразднен орден иезуитов.

Различие местных языков было серьезным препятствием для распространения новых идей. Однако идеи и художественные произведения, несмотря на все препоны, распространялись по всей Италии. Подобно тому как все итальянские государства при различных формах правления имели между собой много общего, культура Италии тоже составляла некоторое динамическое единство: общие нужды перекрывали несходство деталей.

Для путешественников, приезжавших в Италию, чтобы развлечься, послушать музыку и полюбоваться остатками античности, Италия представляла странное зрелище. Необычайная роскошь и колоссальные богатства сочетались с ужасающей бедностью и нищетой, огромное количество, нищих в крупных городах, опустошенные малярией огромные пространства невозделанной земли, лихоимство чиновников и полиции, грязь в тавернах и в быту, веселые празднества и карнавалы и полное безразличие к общественной жизни среди обеспеченных классов — все это было характерно для Италии того времени.

Влияние священников на общественную жизнь было необычайно… Каждая семья старалась определить старшего сына в священники, чтобы он покровительствовал остальным членам семьи. Распущенность в даже преступления духовенства были ненаказуемы, так как священнослужитель не подлежал светскому суду, а суд церковный был тайным и действовал по принципу «рука руку моет». Чтобы не обращаться в суд, что было всегда опасно и стоило дорого, итальянцы совершали правосудие по своему разумению и собственными силами. Для этого богатые содержали убийц или насильников, которые назывались «браво» («смельчак»), а бедняки совершали убийства собственноручно. Количество убийств в городах было чрезвычайно велико, но правительство рассматривало уголовные преступления как частное дело и почти не обращало на них внимание. Очень распространено было разбойничество. Обнищавшие крестьяне образовывали крупные шайки, совершали ограбления на дорогах, взимали налоги с деревень и городов и часто состояли на службе у крупных феодалов, покровительствовавших им и спасавших в случае необходимости.

Праздности в этом обществе тоже было больше, чем в каком-либо другом. Особую роль играл в высших и средних слоях общества чичисбеизм. Замужняя женщина имела при себе чичисбея, который проводил в ее доме целый день, следил за порядком и ублажал хозяйку, муж которой был чичисбеем в каком-нибудь другом доме, тратя все свое время на ухаживание за праздной женщиной, не имевшей никаких серьезных интересов, развращенной постоянным присутствием праздного человека, приставленного к ней иногда по брачному контракту.

никаких серьезных интересов, развращенной постоянным присутствием праздного человека, приставленного к ней иногда по брачному контракту. Во второй половине века в комедиях и сатирических поэмах чичисбеизм обличали как серьезное зло Италии, как школу праздности и помеху для мысли.

К концу века критике подверглась и опера. Просветители считали оперу явлением вредным. Каждый вечер театры заполняли одни и те же зрители. Ложи превращались в салоны, где сплетничали, играли в карты, флиртовали. Одну и ту же оперу давали много раз, а в их литературных текстах не было никакого общественного содержания. Оперные театры превращались в убежище для праздных людей, они отвлекали от труда и от мысли и, по мнению просветителей, препятствовали развитию культуры и общественных интересов. Между тем итальянская опера славилась во всей Европе и сыграла огромную роль в истории европейской музыкальной культуры.

Подвергались критике и многочисленные академии, занимавшиеся преимущественно проблемами языка и литературы, а также и точными науками. Эти академии, являвшиеся в большинстве случаев литературными кружками, часто превращались в собрания веселых людей, писавших стихи или сатирические статьи для собственного развлечения и проводивших свои заседания за пиршественным столом. Особо следует отметить только одну академию, называвшуюся Аркадией, основанную в 1690 г. Члены ее назывались пастушками и именовались древнегреческими именами. Задачей Аркадии было вывести литературу из упадка и вернуть ее на путь классицизма, подчинив правилам, заимствованным из «Поэтики» Аристотеля. Во второй половине века Аркадия перестала играть сколько-нибудь значительную роль.

Несмотря на весьма неблагоприятные условия, Италия в это время выдвинула несколько крупных ученых в области точных и естественных наук, а также в философии, истории и теории права. Одним из крупнейших ученых этого периода был Джан-Баттиста Вико, автор замечательного произведения «Основание новой науки об общей природе наций» (1728). Второе дополненное издание появилось в 1731 г. История каждой данной страны, утверждает Вико, проходит одни, и те же стадии, следуя «идеальной вечной истории». Первую стадию он называет «божественной», потому что в это время люди создали себе богов и объясняли все происходящее их непосредственным воздействием. В эту эпоху речь людей была поэтической, а представления о внешнем мире выражались в поэтических произведениях — гимнах и мифах. Это был период «семейной монархии», т. е. абсолютной власти отца семейства. Затем началась «героическая» эпоха, потому что людьми стали управлять аристократы, получившие названия героев. Законы создавались для блага аристократов, и все подчинялись этим законам, не размышляя об их справедливости. Затем народ понял, что все люди по природе своего разума равны, и постепенно свел аристократов к гражданскому равенству и установил народную республику. Так наступила третья эпоха — «человеческая».

Прославляя монархию, Вико имел в виду положение современной ему Италии, страдавшей от политической раздробленности и старой феодальной системы.

ной ему Италии, страдавшей от политической раздробленности и старой феодальной системы. Спасение он видел в сильной монархической власти. Образцом такой власти, была в то время французская монархия Людовика XIV, которую Вико. как и многие его современники, очень идеализировал. Французский абсолютизм, поддерживаемый «третьим сословием» и отчасти крестьянством, уничтожил феодальную раздробленность, унифицировал государственную жизнь и создал мощное национальное государство. «Новая наука» в то время имела политический и патриотический смысл. Она пользовалась большой популярностью и в начальный период национально-освободительного движения, на рубеже XVIII и XIX вв.Но, по мнению Вико, на монархии историческое развитие человечества не останавливается. «Монархия гражданская» должна смениться «монархией семейной», и тогда все начнется сначала: история возвращается «на круги своя».

Большое значение для литературного развития Италии имело также учение Вико о первобытном языке, в котором сливалась отвлеченная мысль и конкретная образность, что и создавало высокую поэтичность этого языка.