Шен Те
ШЕН ТЕ (нем. Schen Те) — героиня драмы Б. Брехта «Добрый человек из Сезуана» (1938-1942). Пьеса представляет собой ггритчу, драму-нравоучение с простой и четкой коллизией. Брехта в данном случае интересует, что такое добро в современном мире. Ш.Т.— добрая, любящая женщина, вынужденная зарабатывать себе на жизнь проституцией. Но счастье однажды улыбнулось ей, Ш.Т. получила награду от трех богов за предоставленный им ночлег. Она становится владелицей табачной лавки, надеясь быть честной и работящей. Но богатые хотят отобрать ее мелкую лавочку, а бедные донимают просьбами о милостыне. И Ш.Т, чтобы уцелеть в этом беспощадном мире, придумывает себе брата-близнеца Шуи-Та. Отныне она, переодевшись, выступает в его обличий. Шуи-Та — не чета своей сестре, он жесток, практичен и груб, разгоняет бедных и дает отпор богатым. Тогда Шуи-Та исчезает и возвращается Ш.Т, которую в Сезуане считают добрым человеком. Но что бы ни делала Ш.Т, все приносит ей только горести. Однажды она спасает безработного летчика Янг Суна, решившего покончить с собой, и влюбляется в него. Для летчика — это выгодная партия. Ему нужны деньги и возможность снова летать. У Ш.Т. нет таких денег, и Янг Сун вместе со своей злобной матерью возлагают все надежды на рационального брата Ш.Т. Шуи-Та, который так и не появляется в день бракосочетания, отчего свадьба расстраивается.
Ш.Т. опять преображается в безжалостного Шуи-Та, который становится владельцем фабрики, но бедные жители Сезуана обвиняют его в убийстве сестры. В суде, куда попадает Шуи-Та, все начинают обвинять друг друга, и каждый по-своему прав. Ш.Т, пользуясь своим инкогнито, открыто обличает всех, кто вынудил ее притвориться. Жалкими предстают и богачи, издевающиеся над бедняками, и бедняки, готовые разорить своими просьбами самого доброго человека, и сама Ш.Т, вынужденная обманывать всех. На помощь Ш.Т. приходят боги, которые спровоцировали эту историю. Но ложность помощи богов очевидна, Ш.Т. простирает к ним руки, а они исчезают, предоставляя ей возможность выпутываться самой. Для драматурга вывод ясен: если никто не может быть счастливым в безжалостном мире, значит, надо сломать этот мир и построить новый.
Первое представление «Доброго человека из Сезуана» состоялось в 1943 г. в театре Шауш-пильхаус (Цюрих, Швейцария) под режиссурой Леонарда Штеккеля. Но более известна постановка 1957 г. Бено Бессона, ученика Брехта, в «Берлинер ансамбль» с Кетэ Райхель в главной роли.
23 апреля 1964 г. постановкой «Доброго человека из Сезуана», осуществленной Ю.П.Любимовым, открылся в Москве Театр на Таганке (ранее это был учебный спектакль Щукинского училища). З.Славина, игравшая Ш.Т., В.Высоцкий, через четыре года после премьеры получивший роль Янг Суна, и весь спектакль сделались символами шестидесятых годов и шестидесятничества.
Ш.Т. опять преображается в безжалостного Шуи-Та, который становится владельцем фабрики, но бедные жители Сезуана обвиняют его в убийстве сестры. В суде, куда попадает Шуи-Та, все начинают обвинять друг друга, и каждый по-своему прав. Ш.Т, пользуясь своим инкогнито, открыто обличает всех, кто вынудил ее притвориться. Жалкими предстают и богачи, издевающиеся над бедняками, и бедняки, готовые разорить своими просьбами самого доброго человека, и сама Ш.Т, вынужденная обманывать всех. На помощь Ш.Т. приходят боги, которые спровоцировали эту историю. Но ложность помощи богов очевидна, Ш.Т. простирает к ним руки, а они исчезают, предоставляя ей возможность выпутываться самой. Для драматурга вывод ясен: если никто не может быть счастливым в безжалостном мире, значит, надо сломать этот мир и построить новый.
Первое представление «Доброго человека из Сезуана» состоялось в 1943 г. в театре Шауш-пильхаус (Цюрих, Швейцария) под режиссурой Леонарда Штеккеля. Но более известна постановка 1957 г. Бено Бессона, ученика Брехта, в «Берлинер ансамбль» с Кетэ Райхель в главной роли.
23 апреля 1964 г. постановкой «Доброго человека из Сезуана», осуществленной Ю.П.Любимовым, открылся в Москве Театр на Таганке (ранее это был учебный спектакль Щукинского училища). З.Славина, игравшая Ш.Т., В.Высоцкий, через четыре года после премьеры получивший роль Янг Суна, и весь спектакль сделались символами шестидесятых годов и шестидесятничества.