Начало романа М . А . Булгакова " Белая гвардия " . Анализ первой главы первой части

Внимание и признание широкого круга читателей М. А. Булгаков начал завоевывать в начале семидесятых годов 20 века. Книги его читали тайком, хотя официального запрета на них не было. Роман «Белая гвардия» — одно из самых значительных произведений писателя, впервые было опубликовано в 1925 году в журнале «Россия».

Булгаков включил в роман много биографических моментов, и именно поэтому относился к нему по-особенному, иначе, чем к другим своим книгам.

Следует обратить внимание на эпиграф к первой части «Белой гвардии». Автор приводит здесь цитату из «Капитанской дочки» А. С. Пушкина, повести, которая неоднократно упоминается в этой главе. Сразу вспоминаются кровавые времена пугачевщины, описанные великим поэтом 19 века. Проводя параллели и соотнося слова, вынесенные в эпиграф, со временем событий, описанных в «Белой гвардии», мы понимаем, что речь пойдет совсем о других Пугачевых, современных, образованных, преследующих совершенно иные цели. Несмотря на это, Булгаков подчеркивает эпиграфом свою связь с классикой и с историзмом А. С. Пушкина. У автора в романе есть четкое разделение политических сил, главных действующих героев романа, четкое разведение их целей. По названию романа – «Белая гвардия» — становится ясно, что будут и другие, противоположные друг другу силы.

В начале произведения дается точное указание на время происходящего – 1918 год, послереволюционный, который был «велик и страшен». Дается описание двух планет – Венеры и Марса. Венеру Булгаков нарекает «пастушеской», Марс – «красным, дрожащим», подчеркивая тем самым противостояние, но сосуществование двух сил – рабочей, спокойной и мирной, и революционной (красный – цвет крови, Марс – бог войны).

Далее автор знакомит нас с семьей Турбиных. Их дом, уклад жизни – все в духе того счастливого времени, когда они были воспитаны. Мать похоронили тогда, когда, казалось бы, должна была начаться жизнь беззаботная, семейная: дочь Елена повенчалась с капитаном Сергеем Ивановичем Тальбергом, из долгих походов вернулся старший сын Алексей Васильевич Турбин. Географические и местные названия точны, что указывает на возможную реальность истории, делает ее более жизненной, а оттого – более эмоционально воспринимаемой читателем. Немногим позднее мы узнаем, что есть еще Анюта, выросшая в доме Турбиной, и младший сын Николка. Он не понимает, зачем надо было отнимать мать сейчас, когда вся семья в сборе. Также он тогда еще не осознавал, что все происходящее — к лучшему, и мама не выдержала бы всех событий, которые пришлось пережить Турбинным.

Затем автор совершает небольшое путешествие в прошлое. Дети еще совсем малы. Уютная старинная обстановка в доме – изразцовая печка, часы, непременный запах хвои в конце декабря и цветные свечи на зеленых ветвях ели… Много внимания уделяется описанию часов, которые «жили» в доме Турбиных дольно давно. Они били каждые на свой лад, и, казалось, если они перестанут звучать, то в жилище станет совсем скучно. Одни из часов, купленные некогда отцом, пережили его самого, под их бой выросли все дети. Много внимания автор уделяет описанию деталей, предметов домашнего быта. Используется прием характеристики героев через обстановку, их окружающую. Не говорит Булгаков о том, как, когда и в каком духе воспитаны Турбины. Он лишь рассказывает об их доме, и все становится ясно. Писатель легко вводит читателя в то время, когда происходит действие романа, «окружая» его вещами, «обитающими» в жилище героев, — описания реалистичны и детальны. Название Города не сообщается, но уже в самом начале ясно, что речь пойдет о Киеве.

Мать умерла, и завещала Елене лишь одно – жить дружно. Но как можно жить дружно в такие времена? Елена, Алексей и Николка еще совсем молоды, а с севера уже дуют холодные ветра, земля погромыхивает под ногами, а этот страшный восемнадцатый год идет к концу, и не известно никому, что готовит следующий, хотя все прекрасно знают, что ничего хорошего…

У первой части есть еще один эпиграф: «И судимы были мертвые по написанному в книгах сообразно с делами своими…». Он взят из Откровения Иоанна Богослова, а проще – «Апокалипсиса». Невольно вспоминаешь этот эпиграф, когда в конце первой главы отец Александр зачитывает вслух Алексею, ищущему у него утешения после смерти матери, слова: «Третий ангел вылили чашу свою в реки и источники вод; и сделалась кровь». Такая кольцевая, замкнутая композиция начала романа не случайна – Булгаков возвращает читателя к осмыслению строк, процитированных в ее начале. Так, как бы сообщив двумя эпиграфами основную тему, пронизывающую все произведение, автор признает великую силу этой книги – «Апокалипсиса».

Манера повествования Булгакова глубоко символична. Весь роман, даже такая небольшая его часть – первая глава, пронизана образами-символами, образами-загадками. «Давно уже начало мести с севера, и метет, и не перестает, и чем дальше, тем хуже». Понятно без всяких объяснений, что говорится о грядущем неотступно будущем, будущем не лучшем, будущем страшном. «Упадут стены, улетит встревоженный сокол с белой рукавицы, потухнет огонь в бронзовой лампе, а Капитанскую дочку сожгут в печи». Напоминает пророчество все из того же «Апокалипсиса», но более приближенного к жизни наших героев, написанного как будто специально для их семьи. Также слышна явная тревога Булгакова за судьбу пушкинского наследия, не только дорогого самому писателю, но и незаменимого для мировой литературы. Во время разговора с отцом Александром, Алексей смотрит в окно: «Ветви в церковном дворе закрыли и домишко священника. Казалось, что сейчас же за стеной тесного кабинетика, забитого книгами, начинается весенний, таинственный спутанный лес». И опять же – предсказание грядущего, спутанного, темного и непонятного, как этот лес за окнами. Ясно, что придется пройти через множество лишений, реки крови и смерть, прежде чем понять и увидеть, что же ждет за темными лесами, тогда, когда перестанет дуть холодный северный ветер, перестанет крутить буран и погромыхивать земля.