Собачье сердце, Образ антигероя и средства его создания в одном из произведений русской литературы XX века

Ныне я уничтожен. Уничтоженье это

было встречено советским обществом с...

радостью...

Из письма М. А. Булгакова

Правительству СССР

Издавна принято делить персонажей литературного произведения на положительных и отрицательных, героев и антигероев, причем многие великие писатели признавались, что образы последних требовали от них еще больше сил и мастерства, чем образы первых.

Я долго думала, о ком написать в своем сочинении, пока не поняла, что наиболее последовательным антигероем в русской литературе является Полиграф Полиграфович Шариков, столь гениально выписанный великим Мастером, что стал уже фигурой нарицательной.

Повесть написана в 1925 году, когда была сформулирована основная задача, стоящая перед советскими писателями: создать образ героя времени, полностью разорвавшего все связи с прошлым. Но может ли человек жить без прошлого, без корней, без традиций? “Жестоким опытом, обреченным на неудачу”, назвал М. А. Булгаков этот призыв и в ответ на требования дать героя предложил читателю гротесковый образ антигероя.

Действие повести начинается с того, что профессор Преображенский (как значительна эта говорящая фамилия!) заманивает к себе бездомного пса, чтобы потренироваться в проведении пересадок гипофиза. Этому обыденному поначалу событию в то же время придан масштаб благодаря явным литературным реминисценциям: “вьюга, ветер, бездомный пес, “буржуй”, угостивший его колбасой, а через улицу перекинут плакат”. Узнали? Конечно же, перед нами своеобразная пародия на первую главу поэмы А. Блока “Двенадцать”. Но то, что должно было в 1918 году передать размах революционной стихии, теперь обернулось иным: тухлой пищей в столовках, представителями новой власти, наглыми и грубыми.

Превращение Шарика в Шарикова и все, что за ним последовало, удачно вписывается в эту абсурдную и дикую ситуацию. Иными словами, фантастическое помогает раскрыть всю бездарность нового мироустройства.

В результате проведенной операции привязчивый, хотя и хитроватый Шарик превращается в тупого, способного на предательство, хамоватого люмпена. Впрочем, чему здесь удивляться? Ведь псу пересажены органы Клима Чугункина, пьяницы и преступника, которого от тюрьмы спасло “пролетарское происхождение”.

В образе новоиспеченного “героя” фантастическое и реальное оказываются тесно слиты, а в результате этого перед нами предстает “во всей красе” “новый человек”, порвавший все связи с прошлым.

М. А. Булгаков в образе Шарикова разоблачает все атрибуты нового времени. Ему отвратительна излишняя его политизация. Едва встав на задние лапы, Шариков уже читает переписку Энгельса с Каутским, выдвигая при этом лозунги, столь характерные для тех, кто стоит у власти: “… Голова пухнет. Взять все, да и поделить...”.

Шариков твердо уверен, что является “пролетарием”, ведь он ничего не имеет: ни прошлого, ни ума, ни собственного дома. Зато настоящее — его время, и вот уже он обретает должность “заведующего подотделом очистки города Москвы от бродячих животных” (сказалась извечная ненависть к котам!) и меняет свой внешний вид: “На нем была кожаная куртка с чужого плеча, кожаные же потертые штаны и английские высокие сапожки.

азалась извечная ненависть к котам!) и меняет свой внешний вид: “На нем была кожаная куртка с чужого плеча, кожаные же потертые штаны и английские высокие сапожки...”. Какой же начальник без кожаной куртки?!

Однако новая власть, отбросив прошлое, пристально следит за тем, как вели себя граждане до и после революции, потому что это единственный способ выявить неблагонадежных. Не имея собственной биографии, Шариков решает воспользоваться наиболее типичной:

— Отчего у вас шрам на лбу? Потрудитесь объяснить этой даме, — вкрадчиво спросил Филипп Филиппович.

Шариков сыграл ва-банк:

— Я на колчаковских фронтах ранен, — пролаял он.

Как известно, гротеск — это тип образности, основанный на фантастике, гиперболе, совмещении противоположностей. Поэтому прием антитезы играет большую роль в повести. На фоне профессорского кабинета с лампой под зеленым абажуром, чучелом совы, символом мудрости, происходит пьянство, ловля блох, погоня за котами. Вот он, новый человек! Он не был бы таким страшным, если б не имел своего двойника, члена домоуправления Швондера, который производит Шарикова в “товарищи”, внушает ему мысль о его “пролетарском происхождении”, вдохновляет писать доносы. Скольких же антигероев породило это безнравственное время!

Профессор Преображенский исправляет свою ошибку: злобный Шариков вновь превратился в добродушного Шарика. Но ведь остался Швондер, не устранена “разруха в головах людей”, поэтому, я думаю, финал повести открытый.

7 мая 1926 года на квартире М. А. Булгакова был проведен обыск, во время которого была арестована (именно арестована!) рукопись “Собачьего сердца”. Только в 1987 году повесть была опубликована в России. Мне кажется, что это самое провидческое произведение великого Мастера, в котором он предостерегает нас: революция не может воспитать в человеке высокую духовность, уважение к личности, осознанное отношение к происходящему: все это возможно лишь в процессе эволюционного развития общества и человека.