Герой Бунина на примере произведения «Солнечный удар»

Бунинский герой по-иному, нежели чеховский, видится и изображается автором в соответствии с тремя сферами, в которых пребывает человек — внутренней (экзистенциальной, эмоционально-психологической), внешней (социально-бытовой) и бытийной (природа, космос, Бог). В бунинском повествовании объективируется бытийное чувственно-страстное видение мира и человека.

В бунинском повествовании объективируется метафорическое бытийное чувственно-страстное видение мира и человека в их природно-предметной выраженности. Эти и многие другие детали порой почти буквально переходят из рассказа в рассказ на протяжении всего творчества писателя. Обязательно бунинский герой будет перемещаться с места на место, обязательно будет наделен бунинской наблюдательностью, бунинским чувственно-страстным восприятием природно-предметно-го мира. Зримо изображается и предметно обозначается все, на что направлен взгляд героя = повествователя = автора.

«Извозчик остановился возле освещенного подъезда, за раскрытыми дверями которого круто поднималась старая деревянная лестница, старый, небритый лакей в розовой косоворотке и в сюртуке недовольно взял вещи и пошел на своих растоптанных ногах вперед.

Авторская словесная игра определяется именованием природ-но-предметно го мира, описанием эмоциональных состояний героя и движением описаний от природно-предметных деталей к эмоциональному состоянию героя.

«Номер без нее показался каким-то совсем другим, чем был при ней. Он был еще полон ею — и пуст. Это было странно! Еще пахло ее хорошим английским одеколоном, еще стояла на подносе ее недопитая чашка, а ее уже не было… И сердце поручика вдруг сжалось такой нежностью, что поручик поспешил закурить и несколько раз прошелся взад и вперед по комнате.

Бунин устремился к новому видению героя (человек в его экзистенциальной сущности, человек — и вечный мир природы). Бунин разрушает реалистическую образность, абсолютизируя чувственно-страстное восприятие действительности в ее природно-предметной выраженности. Чехов, как ему казалось, следовал принципу повествования в «тоне» и «духе» героя, Бунин признавал за собою умение воссоздать «дух страны, народа». На самом деле и чеховское, и бунинское повествование есть повествование в «тоне» и «духе» самих писателей, т. е. объективация их эмоционального восприятия мира и человека, их обыденных представлений о мире и человеке.