КОМЕДИЯ А. П. ЧЕХОВА "ВИШНЕВЫЙ САД"

Комедия Антона Павловича Чехова «Вишневый сад» является величайшим произведением XX века. Нет, пожалуй, артиста и режиссера, который бы не хотел сыграть и поставить эту пьесу. Чем же так привлекательно это произведение? В последней комедии А. П. Чехова один центральный образ определяет всю жизнь героев. Это — вишневый сад. У Раневской с ним связаны воспоминания целой жизни. Можно сказать, что не она владела садом, а он — ее владелец. «Ведь я родилась здесь,— говорит она,— здесь жили мои отец и мать, мой дед, я люблю этот дом, без вишневого сада я не понимаю своей жизни, и если уж так нужно продать, то продавайте и меня вместе с садом». Лопахин смотрит на сад с точки зрения «циркуляции дела». Он деловито предлагает Раневской и Гаеву разбить имение на дачные участки, а сад вырубить. У Пети Трофимова свой взгляд. «Ваш дед, прадед и все ваши предки,— говорит он Ане,— были крепостники, владеющие живыми душами, и неужели с каждой вишни в саду, с каждого листа, с каждого ствола не глядят на вас человеческие существа...» Позже он воскликнет: «Вся Россия наш сад». Может показаться неожиданным, но в характере Раневской что-то вдруг напоминает «душечку»: готовность жертвовать собой, какое-то душевное «младенчество», инфантильность. «И теперь я как маленькая...» — говорит она, входя в детскую. Сложные чувства вызывает к себе этот образ. Раневская лишена самодовольства. Искренне винится в своих грехах, и вместе с тем она беззаботна, как ребенок, и по-детски беспомощна перед надвигающейся катастрофой — продажей вишневого сада. Вот так же и Гаев — он смешон своими речами, вернее — разглагольствованиями. Но он вовсе не смешон, когда говорит сестре: «Сад весь белый, ты не забыла, Люба? Вот эта длинная аллея идет прямо, прямо, точно протянутый ремень, она блестит в лунные ночи. Ты помнишь? Не забыла?» Сложен и противоречив образ Лопахина. «Ведь это не купец Б прошлом смысле слова, надо понимать»,— писал Чехов жене. Петя Трофимов называет Лопахина «хищным зверем», и он же говорит ему: «У тебя тонкая, нежная душа». Создается впечатление, что в Лопахине совмещаются разные существа: купец, простой мужик и человек с «тонкой душой». Его монолог после покупки имения нельзя воспринимать только как торжество победителя. Он говорит как будто бы разными голосами: радуется, что он, «битый, малограмотный Ермолай», стал владельцем имения, «прекрасней которого ничего нет на свете». И тут же восклицает: «О, скорее бы все это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша нескладная жизнь». Пьесу «Вишневый сад» играли как трагедию, словно не замечая иронического взгляда автора на происходящее, на поведение персонажей. Рисуя печальное положение Раневской и Гаева, Ани и Вари, Чехов непрерывно подчеркивает и комедийные моменты. В пьесе действует конторщик Епиходов — невезучий, несуразный человек, которого зовут «двадцать два несчастья». Но тень епиходовской невезучести падает на все действующие лица. Лопахин проспал и не встретил Любовь Андреевну с Аней и Шарлоттой; Аня растеряла все шпильки; Дуняша уронила блюдечко, она же забыла подать сливки; Любовь Андреевна рассыпала деньги; Петя Трофимов упал с лестницы; Варя нечаянно ударила палкой Лопахина — вместо Епи-ходова.

пильки; Дуняша уронила блюдечко, она же забыла подать сливки; Любовь Андреевна рассыпала деньги; Петя Трофимов упал с лестницы; Варя нечаянно ударила палкой Лопахина — вместо Епи-ходова. И даже в момент своего торжества Лопахин толкнул случайно столик, едва не опрокинув канделябры. Можно сказать, что Епиходов в пьесе не исчерпывается самим собой. Его мотивы «несчастья» и «недотепства» неожиданно обнаруживаются во многих образах пьесы. И дело не только в бытовой стороне всех этих «недотепств» — от них идут линии к трактовке характеров главных героев. Недаром Шарлотта говорит о Раневской: «Любовь Андреевна постоянно теряет. Она и жизнь свою потеряла». Так как же трактовать последнюю пьесу Чехова — как драму или как комедию? Очевидно, нельзя выбрать одно из двух. «Вишневый сад» — пьеса сложного трагического звучания, где автор смело соединил смех и слезы, фарс и лирику. Мир Чехова— мир суровый и честный. Прежде чем сказать о том, что «хочется», учит писатель, надо сказать о том, что есть.