Новаторские взгляды Чехова в пьесе «Вишнёвый сад»
Рассмотрим, как отразились новаторские взгляды Чехова в пьесе «Вишнёвый сад». Чехов назвал свою пьесу комедией. Это потому, что он явно смеялся в ней над смешными призраками старого времени — над Гаевым, Раневской, Симеоновым-Пищиком, опоздавшими вовремя умереть. Образы эти, несмотря на лирический тон пьесы, представлялись ему как водевильные. Чехов недаром говорит: «Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс». И А. М. Горький говорил, что пьесы Чехова нужно играть как «лирические комедии», в соответствии с лирической тональностью пьес. Но столь же правильно назвать «Вишнёвый сад» социально-психологической пьесой. Это зависит от того, с какой стороны рассматривать пьесу.
В ней мы видим прежде всего чрезвычайно простую фабулу и явно ослабленную сюжетную линию. Драматического сюжета в обычном смысле, построенного на борьбе героев с жизненными препятствиями, в пьесе нет. Нет в пьесе также ни острой завязки, ни эффектной развязки. Сам Чехов отмечал, что в пьесе «нет ни одного выстрела». Пьеса держится поэтому не на внешней интриге, а на чём-то другом, а именно — на настроении, создаваемом совокупностью (ансамблем) всех сценических средств.
Композиция пьесы отличается простотой и стройностью.
Сцена в действии 1м, где говорится об угрозе, нависшей над вишнёвым садом,— это экспозиция. Во 2м действии драматизм положения владельцев вишнёвого сада нарастает; чувствуется приближение катастрофы. Действие 3е, где рассказывается о продаже вишнёвого сада,— это кульминация. В 4м действии происходит развязка. Никаких событий, осложняющих и замедляющих развитие действия и приближение катастрофы, в пьесе нет.
Нет в пьесе и главного действующего лица, вокруг которого вязался бы весь узел событии. Пьеса от начала до конца окрашена лиризмом, то грустным, то сентиментально-восторженным, то романтически-красивым. Этот лиризм звучит прежде всего в речах персонажей. Раневская входит в дом и, едва переступив порог первой комнаты, радостно, сквозь слёзы, обращается с речью к своей детской комнате. Немного позже она же говорит: «Я не могу усидеть, не в состоянии… Я не переживу этой радости… Смейтесь надо мной… я глупая. Шкапик, мой родной!.. (Целует шкап.) Столик мой!..» А через несколько минут, охваченная тем же чувством любви к своей усадьбе и воспоминаниями
прошлого, она снова вспоминает детскую комнату и «белый сад», смеясь от радости.
Иначе звучит речь Трофимова. В конце второго действия, говоря о будущем страны, он страстно призывает: «Вперёд! Мы идём неудержимо к яркой звезде, которая горит там, вдали! Вперёд! Не отставай, друзья!»
В конце третьего действия выступает с горячим монологом Аня: «Мама!.. Мама, ты плачешь! Милая, добрая, хорошая моя мама, моя прекрасная, я люблю тебя… я благословляю тебя. Вишнёвый сад продан, его уже нет, эго правда, правда, но не плачь, мама, у тебя осталась жизнь впереди, осталась твоя хорошая, чистая душа… Пойдём со мной, пойдём, милая, отсюда, пойдём! Мы насадим новый сад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймёшь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу, как солнце в вечерний час, и ты улыбнёшься, мама!»
Чехов, большой мастер в изображении тонких, едва уловимых настроений, знакомит зрителя с психологией действующих лиц и одновременно окрашивает всю пьесу в лирический тон.
ад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймёшь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу, как солнце в вечерний час, и ты улыбнёшься, мама!»
Чехов, большой мастер в изображении тонких, едва уловимых настроений, знакомит зрителя с психологией действующих лиц и одновременно окрашивает всю пьесу в лирический тон. Лиризм этот сказывается не только в монологах и частых репликах героев — он создаётся в пьесе и при помощи отдельных восклицаний («Солнышко моё! Весна моя!»), повторения слов («Пойдём, родная, «пойдём!», «Сестра моя, сестра моя!») и даже пауз, недомолвок. Назначение пауз в «Вишнёвом саде» — именно усилить впечатление, подчеркнуть общий лирический тон пьесы.’
Автор настойчиво окрашивает настроение героев в тот или иной лирический тон также и своими ремарками: радостно; сквозь слёзы, плачет; нежно; в раздумье; задумчиво и т. п.
К числу средств, усиливающих впечатление от событий, которые происходят на сцене, относится также и пейзаж. Варя тихо отворяет окно в сад и говорит: «Уже взошло солнце, не холодно. Взгляните, мамочка: какие чудесные деревья! Боже мои. воздух! Скворцы поют!» Охваченная чувством восторга, Раневская восклицает: «Какой изумительный сад!» А Гаев грустно бросает реплику: «Да, и сад продадут за долги, както ни странно». Так в пьесе переплетены умиление перед красотой цветущего белоснежного вишнёвого сада, утопающего в лучах утреннего солнца, и грустное сознание того, что сад этот доживает последние дни. Этот контраст настроений искусно сгущает атмосферу тихой грусти, разлитой в пьесе.
В пьесах Чехова, как уже указывалось выше, важны не только переживания героев, а весь ансамбль сценических средств, совокупность всего, что зритель видит на сцене. Автор использует каждую деталь, усиливающую эмоциональную сторону пьесы. Отсюда понятна та роль, которую играют в пьесе зрительный и слуховой элементы.
Зрительные эффекты в пьесе «Вишнёвый сад» создаются в основном при помощи пейзажа; таковы белые цветы вишнёвого сада и восходящее солнце (в первом действии), заходящее солнце (во втором действии) и т. п. Не менее важную роль в пьесе играют слуховые эффекты: замирающий печальный звук лопнувшей струны (во втором действии), тихая музыка (в третьем действии), стук топора (в последнем действии). Глухие удары топора по стволам вишнёвого сада в последнем действии играют особенно важную роль в композиционной структуре пьесы: они символизируют гибель вишнёвого сада, конец дворянского гнезда с его ненужными для жизни, беспомощными владельцами.
К. С. Станиславский, оценивая эту сторону драматургической техники Чехова, писал: «Чехов одинаково владеет на сцене и внешней, и внутренней правдой. Он уточнил и углубил наши знания о жизни вещей, звуков, света на сцене, которые в театре, как и в жизни, имеют огромное влияние на человеческую душу».
Чехов искусно избегает монотонности настроений. Он добивается этого при помощи контрастного переплетения в пьесе драматического и комического элементов. Такое построение пьесы тоже целиком обусловлено задачей воспроизвести на сцене обыкновенную жизнь, для которой характерно каждодневное чередование самых разнообразных настроений.
пьесы тоже целиком обусловлено задачей воспроизвести на сцене обыкновенную жизнь, для которой характерно каждодневное чередование самых разнообразных настроений. Мы видим в пьесе ряд комических персонажей (Епиходов, Симеонов-Пищик, Яша, Дуняша) и ряд комических ситуаций. Минорная настроенность Раневской и Гаева сменяется и переплетается с бодрым тоном речей Трофимова, Ани, Лопахина. Мало того, даже в настроениях отдельных героев (например, Раневской) чередуются то бодрые, то печальные ноты. В пьесе нет борьбы характеров, ко динамика настроений налицо.
В ней мы видим прежде всего чрезвычайно простую фабулу и явно ослабленную сюжетную линию. Драматического сюжета в обычном смысле, построенного на борьбе героев с жизненными препятствиями, в пьесе нет. Нет в пьесе также ни острой завязки, ни эффектной развязки. Сам Чехов отмечал, что в пьесе «нет ни одного выстрела». Пьеса держится поэтому не на внешней интриге, а на чём-то другом, а именно — на настроении, создаваемом совокупностью (ансамблем) всех сценических средств.
Композиция пьесы отличается простотой и стройностью.
Сцена в действии 1м, где говорится об угрозе, нависшей над вишнёвым садом,— это экспозиция. Во 2м действии драматизм положения владельцев вишнёвого сада нарастает; чувствуется приближение катастрофы. Действие 3е, где рассказывается о продаже вишнёвого сада,— это кульминация. В 4м действии происходит развязка. Никаких событий, осложняющих и замедляющих развитие действия и приближение катастрофы, в пьесе нет.
Нет в пьесе и главного действующего лица, вокруг которого вязался бы весь узел событии. Пьеса от начала до конца окрашена лиризмом, то грустным, то сентиментально-восторженным, то романтически-красивым. Этот лиризм звучит прежде всего в речах персонажей. Раневская входит в дом и, едва переступив порог первой комнаты, радостно, сквозь слёзы, обращается с речью к своей детской комнате. Немного позже она же говорит: «Я не могу усидеть, не в состоянии… Я не переживу этой радости… Смейтесь надо мной… я глупая. Шкапик, мой родной!.. (Целует шкап.) Столик мой!..» А через несколько минут, охваченная тем же чувством любви к своей усадьбе и воспоминаниями
прошлого, она снова вспоминает детскую комнату и «белый сад», смеясь от радости.
Иначе звучит речь Трофимова. В конце второго действия, говоря о будущем страны, он страстно призывает: «Вперёд! Мы идём неудержимо к яркой звезде, которая горит там, вдали! Вперёд! Не отставай, друзья!»
В конце третьего действия выступает с горячим монологом Аня: «Мама!.. Мама, ты плачешь! Милая, добрая, хорошая моя мама, моя прекрасная, я люблю тебя… я благословляю тебя. Вишнёвый сад продан, его уже нет, эго правда, правда, но не плачь, мама, у тебя осталась жизнь впереди, осталась твоя хорошая, чистая душа… Пойдём со мной, пойдём, милая, отсюда, пойдём! Мы насадим новый сад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймёшь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу, как солнце в вечерний час, и ты улыбнёшься, мама!»
Чехов, большой мастер в изображении тонких, едва уловимых настроений, знакомит зрителя с психологией действующих лиц и одновременно окрашивает всю пьесу в лирический тон.
ад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймёшь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу, как солнце в вечерний час, и ты улыбнёшься, мама!»
Чехов, большой мастер в изображении тонких, едва уловимых настроений, знакомит зрителя с психологией действующих лиц и одновременно окрашивает всю пьесу в лирический тон. Лиризм этот сказывается не только в монологах и частых репликах героев — он создаётся в пьесе и при помощи отдельных восклицаний («Солнышко моё! Весна моя!»), повторения слов («Пойдём, родная, «пойдём!», «Сестра моя, сестра моя!») и даже пауз, недомолвок. Назначение пауз в «Вишнёвом саде» — именно усилить впечатление, подчеркнуть общий лирический тон пьесы.’
Автор настойчиво окрашивает настроение героев в тот или иной лирический тон также и своими ремарками: радостно; сквозь слёзы, плачет; нежно; в раздумье; задумчиво и т. п.
К числу средств, усиливающих впечатление от событий, которые происходят на сцене, относится также и пейзаж. Варя тихо отворяет окно в сад и говорит: «Уже взошло солнце, не холодно. Взгляните, мамочка: какие чудесные деревья! Боже мои. воздух! Скворцы поют!» Охваченная чувством восторга, Раневская восклицает: «Какой изумительный сад!» А Гаев грустно бросает реплику: «Да, и сад продадут за долги, както ни странно». Так в пьесе переплетены умиление перед красотой цветущего белоснежного вишнёвого сада, утопающего в лучах утреннего солнца, и грустное сознание того, что сад этот доживает последние дни. Этот контраст настроений искусно сгущает атмосферу тихой грусти, разлитой в пьесе.
В пьесах Чехова, как уже указывалось выше, важны не только переживания героев, а весь ансамбль сценических средств, совокупность всего, что зритель видит на сцене. Автор использует каждую деталь, усиливающую эмоциональную сторону пьесы. Отсюда понятна та роль, которую играют в пьесе зрительный и слуховой элементы.
Зрительные эффекты в пьесе «Вишнёвый сад» создаются в основном при помощи пейзажа; таковы белые цветы вишнёвого сада и восходящее солнце (в первом действии), заходящее солнце (во втором действии) и т. п. Не менее важную роль в пьесе играют слуховые эффекты: замирающий печальный звук лопнувшей струны (во втором действии), тихая музыка (в третьем действии), стук топора (в последнем действии). Глухие удары топора по стволам вишнёвого сада в последнем действии играют особенно важную роль в композиционной структуре пьесы: они символизируют гибель вишнёвого сада, конец дворянского гнезда с его ненужными для жизни, беспомощными владельцами.
К. С. Станиславский, оценивая эту сторону драматургической техники Чехова, писал: «Чехов одинаково владеет на сцене и внешней, и внутренней правдой. Он уточнил и углубил наши знания о жизни вещей, звуков, света на сцене, которые в театре, как и в жизни, имеют огромное влияние на человеческую душу».
Чехов искусно избегает монотонности настроений. Он добивается этого при помощи контрастного переплетения в пьесе драматического и комического элементов. Такое построение пьесы тоже целиком обусловлено задачей воспроизвести на сцене обыкновенную жизнь, для которой характерно каждодневное чередование самых разнообразных настроений.
пьесы тоже целиком обусловлено задачей воспроизвести на сцене обыкновенную жизнь, для которой характерно каждодневное чередование самых разнообразных настроений. Мы видим в пьесе ряд комических персонажей (Епиходов, Симеонов-Пищик, Яша, Дуняша) и ряд комических ситуаций. Минорная настроенность Раневской и Гаева сменяется и переплетается с бодрым тоном речей Трофимова, Ани, Лопахина. Мало того, даже в настроениях отдельных героев (например, Раневской) чередуются то бодрые, то печальные ноты. В пьесе нет борьбы характеров, ко динамика настроений налицо.