МЕСТО И РОЛЬ Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО В ОБЩЕСТВЕННОМ ДВИЖЕНИИ 60-х ГОДОВ XIX ВЕКА.

МЕСТОИ РОЛЬ Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО В ОБЩЕСТВЕННОМДВИЖЕНИИ 60-х ГОДОВ XIX ВЕКА.
В эпоху, когда жил и творил Чернышевский,изменился харак­тер и тип русскойинтеллигенции, ибо изменился ее социальныйсо­став. Если в 40-е годы она состояла восновном из дворян, то в 60-е она сталаразночинной. Феномен общественного мнения — дости жение 60-х годов, его еще не было в 40-е — время свободно мысля­щих одиночек,объединявшихся в небольшие кружки.Разночинцы сыграли в российском обществероль закваски, вызвав могучее бро­жение,которое в конце концов привело к революции.Большинство разночинцев с детства знали,что такое унижения, голод и нужда. Некрасовс сочувствием изобразил быт студента иразночинцев:

Питаясь чуть не жестию,
Я часто ощущал Такую индижестию,
Что умереть желал.
А тут ходьба далекая...
Я по ночам зубрил;
Каморка невысокая,
Я в ней курил, курил...

Интересно отметить, что немалоинтеллигентов этого нового по­колениявышло из духовного сословия. Сыновьясвященников, бывшие семинаристыЧернышевский и Добролюбов стали нигилис­тамии глашатаями революционных идей.

Чернышевский был не только идейным вождемразночинной интеллигенции, он сделалнеоценимый вклад в нравственный капи­талэпохи. Современники единодушно отмечаютвысокие нравст­венные качества этого “нигилиста”и “утилитариста”. Он с герои­ческимсмирением вынес каторгу и ссылку. Этотапологет практи­ческой пользы ипопуляризатор теории “разумного эгоизма”гово­рил: я борюсь за свободу, но я не хочусвободы для себя, чтобы не подумали, будто яборюсь из корыстных целей.

Круг интересов Чернышевского былчрезвычайно широк: он изучал философию,естественные науки, политическую экономию,историю, знал европейские языки. Однакокультурный уровень

Чернышевского, как и у большинстваразночинцев, был гораздо ниже уровнякультуры и образования идеалистов 40-х годов.Тако­вы во все времена неизбежные издержкипроцесса демократизации! Однакоединомышленники Чернышевского прощали емуи отсутст­вие литературного таланта, искверный язык его публицистических ифилософских статей, ибо не это было главным.Его мысль, обле­ченная в тяжеловесную ималоизящную форму, заставляла заду­матьсялучшие умы не только в России, но и впросвещенной Евро­пе. Маркс специальнозанялся русским языком, чтобы прочесть ра­ботыЧернышевского по экономике.

Несмотря на идейную преемственность,поколение разночинцев резко отличалось отпредыдущих вольнодумцев из дворян. Пороймежду ними пролегала непроходимая пропасть,которую разночин­цы сами же углубляли. Этохорошо видно, еслисравнить Черны­шевского и Герцена. Хотя ихсвязывало общее дело и самое искрен­неедружеское расположение, они никогда немогли быть полнос­тью единодушны.Чернышевский писал о Герцене: “Какойумница! И как отстал! Ведь он до сих пордумает, что он продолжает остро­умничать вмосковских салонах и препираться с Хомяком.А время теперь идет со страшной быстротой<...> Присмотреться — у него все еще внутримосковский барин сидит”. Для “реалиста”Черны­шевского Герцен так и осталсяпрекраснодушным “идеалистом”...

Разночинцы 60-х годов не признавалисвободной творческой игры избыточных сил,их “реализм” был беден, их сознание былопредельно сужено и сосредоточено на том,что представлялось им главным. Иххарактерной чертой становится аскетизм,унаследо­ванный всеми следующимипоколениями революционеров. Борцы завсеобщее счастье, которые вдохновлялисьидеями Чернышевско­го, были безбожниками ипри этом аскетами, они сознательноотказывались от надежд на потустороннююжизнь, а при этом в земной жизни выбиралилишения, тюрьмы, преследования и смерть. Вглазах радикально настроенной молодежи этилюди выгодно отли­чались от тех лицемерныххристиан, которые прочно держались заземные блага и смиренно рассчитывали навознаграждение в буду­щей жизни.Чернышевский отнюдь не был лишь рупором ихидей, который из тихого уютного кабинетавдохновлял их на жертвенный подвиг, он былодним из них. Пусть он заблуждался на своемобщественном поприще, но все же это былкрестный путь, ведь он отдал жизнь за всехнесчастных и обездоленных. ВладимирНабоков, резко отрицательно оценив еголитературное и идейное наследие, завершилглаву, посвященную Чернышевскому (онасоставляет часть романа “Дар”), такимипоэтическими строками:

Что скажет о тебе далекий правнук твой,
то славя прошлое, то запросто ругая?
Что жизнь твоя была ужасна? Что другая
могла бы счастьем быть? Что ты не ждалдругой?
Что подвиг твой не зря свершался, — трудсухой
в поэзию добра попутно обращая
и белое чело кандальника венчая
одной воздушною и замкнутой чертой?