Споры Робинзона и Пятницы о религии в романе Дефо

Прожив четверть века в одиночестве, на необитаемом острове, Робинзон спасает от людоедов их молодого пленника и дает ему имя Пятницы. Их отношения сразу же складываются, как отношения хозяина и слуги. Робинзон давно уже мечтал приобрести слугу. Все двадцать пять лет одиночества, тоска по людям не изменили ничего в мировосприятии Робинзона: ему не столько нужно разумное существо, сколько помощник в хозяйстве. Первое слово, которому Робинзон учит Пятницу, — «господин».

Он должен усвоить это английское слово раньше названий самых необходимых предметов. Робинзон и не пытается узнать настоящего имени дикаря: он для него «Пятница», поскольку освобожден от каннибалов и «приобретен» Робинзоном именно в этот день.

Но «Робинзон» Дефо, наверное, не стал бы настольной книгой для юношества в течение двух с половиной столетий, если бы автор ограничился в ней изображением эгоистичного и расчетливого буржуа. Для буржуазного просветителя Дефо — Робинзон идеальный человек. И он стремится привнести в этот образ как можно более привлекательных человеческих качеств. Жестокие колонизаторы, истребляющие туземные племена, алчные накопители, готовые наживаться на человеческой крови, глубоко противны Дефо, я его Робинзон не похож на них. Дефо пытается воплотить в нем идеал для своего класса, который был в эпоху Просвещения еще прогрессивным; но в сущности, этот идеал недостижим и для прогрессивной буржуазии той эпохи, ибо он несет в себе мечту о гармоническом человеке и гимн физическому труду — то, что становилось чуждым буржуазии XVIII в.

Робинзон храбр и великодушен: он рискует своей жизнью для спасения неизвестных ему людей — Пятницы, его отца, капитана корабля. Он добрый хозяин. Его взаимоотношения с Пятницей, их беседы перерастают в настоящую дружбу, Робинзон начинает ценить природный ум и благородство Пятницы, ценить в нем товарища, а не слугу. Какой урок дал Дефо британским колонизаторам и работорговцам, рисуя обаятельный образ Пятницы и эту дружбу между добродетельным английским купцом и темнокожим аборигеном!

Сама религиозность Робинзона весьма относительна, чужда фанатизма.

Под внешним пуританским благочестием Робинзона и его автора таится очень здоровое, восприятие мира, а порой и насмешливое отношение к религии. Дефо не упускает случая столкнуть пуританские рассуждения Робинзона с его же практицизмом или просто трезвым взглядом на мир. Еще в начале своего пребывания на острове Робинзон видит недалеко от своего жилья колосья ячменя и риса. При богатейших тропических урожаях они скоро должны обеспечить его хлебом, в котором он так нуждается. И Робинзон падает на колени, воссылая страстные благодарственные молитвы за ниспосланное чудо. Но тут же он вспоминает, что сам вытряхнул на этом месте пустой мешочек из-под птичьего корма. «Чудо исчезло, а вместе с открытием, что все это самая естественная вещь, значительно остыла, должен признаться, и моя благодарность промыслу». Так мог написать только просветитель, предшественник Дидро и Вольтера.

В другой раз, на восемнадцатом году пребывания на острове, Робинзон неожиданно видит на песке след босой человеческой ноги.

гой раз, на восемнадцатом году пребывания на острове, Робинзон неожиданно видит на песке след босой человеческой ноги. С оттенком насмешки Дефо пишет о том, как его герою приходит в голову чисто пуританская мысль: это, по-видимому, след ноги дьявола, который явился на остров, чтобы искушать Робинзона. Но, еще не продумав эту гипотезу, Робинзон уже мчится в свою пещеру и начинает ее укрепляет, против возможного нападения: ему ясно, что на острове появились дикари.

Интересны споры Робинзона и Пятницы о религии, в которых «естественный человек», Пятница, без труда опровергает богословские доводы Робинзона, взявшегося обращать его в христианство, и подвергает сомнению существование дьявола. Пятница не может понять, зачем добрый и всемогущий бог терпит дьявола. Так Дефо (устами Пятницы) критикует одну из главных доктрин пуританства и находит самое уязвимое место любой религии — вопрос о существовании зла.

Сам Робинзон, узнав от Пятницы о проделках туземных жрецов, сопоставляет их с католическим (а если разобраться, и с англиканским) духовенством и говорит, что обман практикуется жрецами всех религий без исключения.

Но подлинное обаяние Робинзона, величие•этого образа проявляется в процессе труда, изменяющего природу. В этом и его общечеловеческое значение. По словам Маркса, «все отношения между Робинзоном и вещами, составляющими его самодельное богатство, просты и прозрачны».

Дефо рисует в романе труд упорный, тяжкий, повседневный, иногда приводящий к ничтожным результатам. В течение года Робинзону удается обтесать колья и воздвигнуть ограду вокруг своего жилища; долго он мастерит, не имея необходимых инструментов, стол и стул. На Робинзона обрушиваются беды, часто он впадает в отчаяние. Ужасающие минуты переживает он, когда уходит корабль, не заметивший его сигналов. И все же огромная душевная сила и готовность к труду поддерживают Робинзона в его невероятной жизни. В этом пафосе труда, в этом гимне человеку — залог бессмертия книги Дефо. Поэтому «Робинзон» имеет такое воспитательное значение для детей. Руссо назвал эту книгу единственной, которую будет читать в детские годы его Эмиль.

Пристрастие к цифровым данным проявляется во всем. Писатель сообщает точные суммы, заплаченные Робинзоном за тот или иной товар, количество ярдов материи, точные размеры вещей и расстояний между ними.- Описания трудовых процессов сменяются логическими рассуждениями самого героя. В конце первой части (там, где появляется Пятница) писатель пытается решить трудную для романиста тех времен проблему диалога, который занимает в общей структуре романа еще незначительное место, но, все же это достаточно живой диалог, отражающий характеры героев — спокойную деловитость и целеустремленность Робинзона и живость, непосредственность, природный ум Пятницы.

Бесхитростность и точность описаний создавала впечатление строгой правдивости. Роман был написан анонимно, и для читателей той эпохи его автором был сам Робинзон. Книгу принимали за правдивый отчет о пребывании на необитаемом острове.

а необитаемом острове. Но там, где современники видели точность и правдивость очевидца, мы видим незаурядное реалистическое мастерство.