ОБЛОМОВ И ЗАХАР В РОМАНЕ И.А.ГОНЧАРОВА “ОБЛОМОВ”

ОБЛОМОВ И
ЗАХАР В РОМАНЕ И.А.ГОНЧАРОВА “ОБЛОМОВ”

В романе “Обломов”
И.А. Гончаров представил на суд читателей
совершенно новые литературные образы,
новую концепцию романа. Как известно, в
жизни все взаимосвязано, это относится и к
двум образам романа: Захару и Обломову.
Захар
связан с Обломовым неразрывными узами, его
жизнь немыслима без доброго барина. Этот
образ довольно значим в романе. Захар —
слуга Ильи Ильича Обломова, крайне
консервативен, носит такой же костюм, что
носил в деревне — серый сюртук. “Дом
Обломовых, был когда-то богат и знаменит в
своей стороне, но потом, бог знает отчего,
все беднел, мельчал и, наконец, незаметно
потерялся между нестарыми дворянскими
домами. Только поседевшие слуги дома
хранили и передавали друг другу верную
память о минувшем, дорожа ею, как святынею”.
Захар представлял собой “пожилого
человека, в сером сюртуке, с прорехою под
мышкой… в сером же жилете, с медными
пуговицами… и густыми, русыми с проседью
бакенбардами, из которых каждой стало бы на
три бороды”. Портрет Захара, изображающий
смешную и нелепую внешность, дополняется и
особым голосом: герой не говорит, а ворчит,
как собака, или хрипит. Голос же, данный
Богом, по словам Захара, “он потерял на
охоте с собаками, когда ездил со старым
барином и когда ему дунуло будто сильным
ветром в горло”. Этому типу Гончаров
посвятил специальный очерк, озаглавленный
“Слуги старого века”, в котором вспоминает
хорошо известных представителей этого
сословия, людей старой закалки, с трудом
вживающихся в новые жизненные
условия.
Литературная родословная Захара идет от
пушкинского Савельича (“Капитанская дочка”).
При всей разности характеров первого,
развращенного жизнью в Петербурге и
патологической ленью своего барина, и
второго — вечного дядьки, для которого
питомец остается
малым, неразумным ребенком едва ли не на всю
жизнь, сближает их одержимая верность не
только своему барину, но и всему его роду.
Верность Захара своему барину и всем давно
забытым устоям родной Обломовки воплощена
ярче всего в эпизоде, когда Обломов
наставляет своего слугу привычным и самым
действенным способом — прибегая к “жалким
словам” и называя Захара “ядовитым
человеком”. В минуту раздражения Захар
позволил себе сравнить Обломова с другими,
которые и с квартиры на квартиру легко
переезжают, и за границу отправляются. Это
вдохновляет Илью Ильича на грозную и гордую
отповедь о невозможности сравнивать его,
Обломова, с кем бы то ни было. И это
пробирает Захара больше, нежели
ругательства: он и сам чувствует, что
переступил какую-то запретную границу,
уподобив своего барина другим людям. Захар
является пародией на своего барина. У него
те же привычки, что и у хозяина, только
доведенные до абсурда, показанные в смешном,
комическом свете. С первых же страниц
романа Захар не может не вызвать улыбки
своей внешностью, своей ленью и
неопрятностью. Он чем-то даже напоминает
гоголевские типажи: Осипа — слугу
Хлестакова, Селифана и Петрушку из “Мертвых
душ”. Но Захар — лишь уродливое отражение
образа жизни барина Ильи Ильича. Обломов
упрекает Захара за неряшливость и день, за
то, что он не убирает пыли и грязи. Захар
возражает, что “чего ее убирать, если она
снова наберется”. Полное равнодушие к пыли,
сору, грязи отличает этого слугу от других
слуг — персонажей отечественной
литературы. Захар на этот счет составил
собственную философию, не позволяющую
бороться ни с грязью, ни с тараканами и
клопами, раз они выдуманы самим Господом.
Когда Обломов приводит своему слуге в
пример живущее напротив семейство
настройщика, Захар приводит в ответ
следующие аргументы, в которых видна
незаурядная наблюдательность: “А где немцы
сору возьмут? Вы поглядите-ка, как они живут!
Вся семья целую неделю кость гложет. Сюртук
с плеч отца переходит на сына, а с сына опять
на отца. На жене и дочерях платьишки
коротенькие: все поджимают под себя ноги,
как гусыни… Где им сору взять? У них нет
этого вот как у нас, чтоб в шкафах лежала по
годам куча старого изношенного платья или
набрался целый угол корок хлеба за зиму… У
них и корка зря не валяется: наделают
сухариков да с пивом и выпьют”. При внешней
разболтанности Захар, однако, довольно
собран. Извечная привычка слуг старого века
не дает ему разбазаривать барское добро —
когда земляк Обломова, жулик Тарантьев
просит Илью Ильича дать ему на время фрак,
Захар немедленно отказывает: пока не будут
возвращены рубашка и жилет, ничего больше
Тарантьев не получит. И Обломов теряется
перед его твердостью.
Захар не
лишен и недостатков. Гончаров видит его как
“рыцаря со страхом и упреком”, который “принадлежал
двум эпохам, и обе положили на него печать
свою. От одной перешла к нему по наследству
безграничная преданность к дому Обломовых,
а от другой, позднейшей, утонченность и
развращение нравов”. И еще черта,
характерная для смешения двух эпох, на
которые указал Гончаров: “Захар умер бы
вместо барина, считая это своим неизбежным
и природным долгом, и даже не считая ничем, а
просто бросился бы на смерть, точно так же,
как собака, которая при встрече со зверем в
лесу бросается на него, не рассуждая, отчего
должна броситься она, а не ее господин. Но
зато, если б понадобилось, например,
просидеть всю ночь подле постели барина, не
смыкая глаз, и от этого бы зависело здоровье
или даже жизнь барина, Захар непременно бы
заснул”. С годами все больше и отчетливее
вырисовывается нерасторжимая связь между
Ильей Ильичом и Захаром — последними
представителями Обломовки, являющейся лишь
прекрасным сном. Они каждый по-своему свято
хранят в душе те “преданья старины
глубокой”, что сформировали их жизни,
характеры и взаимоотношения. Они
давно
знали друг друга и давно жили вдвоем. Захар
нянчил маленького Обломова на руках, а
Обломов помнит его “молодым, проворным,
прожорливым и лукавым парнем”. “Как Илья
Ильич не умел ни встать, ни лечь спать, ни
быть причесанным и обутым, ни отобедать без
помощи Захара, так Захар не умел
представить себе другого барина, кроме Ильи
Ильича, другого существования, как одевать,
кормить его, грубить ему, лукавить, лгать и в
то же время внутренне благоговеть перед ним”.
Даже когда Захар женится в середине романа
на Анисье, кухарке Обломова, значительно
более ловкой, умелой и чистоплотной, он
старается по возможности не допускать ее к
Илье Ильичу, выполняя сам привычные работы,
без которых не мыслит жизни.
После
смерти Обломова порвалась связь между
Захаром и Обломовым, и жизнь его
превратилась в ненужное и горькое
прозябание. Конец Захара не просто трагичен,
он страшен. Как метко сказал Некрасов в
поэме “Кому на Руси жить хорошо”:
Порвалась
цепь великая...
Одним
концом по барину,
Другим — по
мужику!..