Обломов и Захар в романе И.А. Гончарова "Обломов"
В романе “Обломов” И.А. Гончаров представил на суд читателей совершенно новые литературные образы, новую концепцию романа. Как известно, в жизни все взаимосвязано, это относится и к двум образам романа: Захару и Обломову.
Захар связан с Обломовым неразрывными узами, его жизнь немыслима без доброго барина. Этот образ довольно значим в романе. Захар — слуга Ильи Ильича Обломова, крайне консервативен, носит такой же костюм, что носил в деревне — серый сюртук. “Дом Обломовых, был когда-то богат и знаменит в своей стороне, но потом, бог знает отчего, все беднел, мельчал и, наконец, незаметно потерялся между нестарыми дворянскими домами. Только поседевшие слуги дома хранили и передавали друг другу верную память о минувшем, дорожа ею, как святынею”. Захар представлял собой “пожилого человека, в сером сюртуке, с прорехою под мышкой… в сером же жилете, с медными пуговицами… и густыми, русыми с проседью бакенбардами, из которых каждой стало бы на три бороды”. Портрет Захара, изображающий смешную и нелепую внешность, дополняется и особым голосом: герой не говорит, а ворчит, как собака, или хрипит. Голос же, данный Богом, по словам Захара, “он потерял на охоте с собаками, когда ездил со старым барином и когда ему дунуло будто сильным ветром в горло”. Этому типу Гончаров посвятил специальный очерк, озаглавленный “Слуги старого века”, в котором вспоминает хорошо известных представителей этого сословия, людей старой закалки, с трудом вживающихся в новые жизненные условия.
Литературная родословная Захара идет от пушкинского Савельича (“Капитанская дочка”).
При всей разности характеров первого, развращенного жизнью в Петербурге и патологической ленью своего барина, и второго — вечного дядьки, для которого питомец остается малым, неразумным ребенком едва ли не на всю жизнь, сближает их одержимая верность не только своему барину, но и всему его роду. Верность Захара своему барину и всем давно забытым устоям родной Обломовки воплощена ярче всего в эпизоде, когда Обломов наставляет своего слугу привычным и самым действенным способом — прибегая к “жалким словам” и называя Захара “ядовитым человеком”. В минуту раздражения Захар позволил себе сравнить Обломова с другими, которые и с квартиры на квартиру легко переезжают, и за границу отправляются. Это вдохновляет Илью Ильича на грозную и гордую отповедь о невозможности сравнивать его, Обломова, с кем бы то ни было. И это пробирает Захара больше, нежели ругательства: он и сам чувствует, что
переступил какую-то запретную границу, уподобив своего барина другим людям. Захар
является пародией на своего барина. У него те же привычки, что и у хозяина, только
доведенные до абсурда, показанные в смешном, комическом свете. С первых же страниц
романа Захар не может не вызвать улыбки своей внешностью, своей ленью и неопрятностью. Он чем-то даже напоминает гоголевские типажи: Осипа — слугу
Хлестакова, Селифана и Петрушку из “Мертвых душ”. Но Захар — лишь уродливое отражение образа жизни барина Ильи Ильича.
ча. Обломов упрекает Захара за неряшливость и день, за то, что он не убирает пыли и грязи. Захар возражает, что “чего ее убирать, если она снова наберется”. Полное равнодушие к пыли, сору, грязи отличает этого слугу от других слуг — персонажей отечественной литературы. Захар на этот счет составил
собственную философию, не позволяющую бороться ни с грязью, ни с тараканами и
клопами, раз они выдуманы самим Господом. Когда Обломов приводит своему слуге в
пример живущее напротив семейство настройщика, Захар приводит в ответ следующие аргументы, в которых видна незаурядная наблюдательность: “А где немцы сору возьмут? Вы поглядите-ка, как они живут! Вся семья целую неделю кость гложет. Сюртук с плеч отца переходит на сына, а с сына опять на отца. На жене и дочерях платьишки коротенькие: все поджимают под себя ноги, как гусыни… Где им сору взять? У них нет
этого вот как у нас, чтоб в шкафах лежала по годам куча старого изношенного платья или
набрался целый угол корок хлеба за зиму… У них и корка зря не валяется: наделают
сухариков да с пивом и выпьют”. При внешней разболтанности Захар, однако, довольно собран. Извечная привычка слуг старого века не дает ему разбазаривать барское добро —
когда земляк Обломова, жулик Тарантьев просит Илью Ильича дать ему на время фрак,
Захар немедленно отказывает: пока не будут возвращены рубашка и жилет, ничего больше
Тарантьев не получит. И Обломов теряется перед его твердостью.
Захар не лишен и недостатков. Гончаров видит его как “рыцаря со страхом и упреком”, который “принадлежал двум эпохам, и обе положили на него печать свою. От одной перешла к нему по наследству безграничная преданность к дому Обломовых, а от другой, позднейшей, утонченность и развращение нравов”. И еще черта, характерная для смешения двух эпох, на которые указал Гончаров: “Захар умер бы вместо барина, считая это своим неизбежным и природным долгом, и даже не считая ничем, а просто бросился бы на смерть, точно так же, как собака, которая при встрече со зверем в лесу бросается на него, не рассуждая, отчего должна броситься она, а не ее господин. Но зато, если б понадобилось, например, просидеть всю ночь подле постели барина, не смыкая глаз, и от этого бы зависело здоровье или даже жизнь барина, Захар непременно бы заснул”. С годами все больше и отчетливее вырисовывается нерасторжимая связь между Ильей Ильичом и Захаром — последними представителями Обломовки, являющейся лишь
прекрасным сном. Они каждый по-своему свято хранят в душе те “преданья старины
глубокой”, что сформировали их жизни, характеры и взаимоотношения. Они давно
знали друг друга и давно жили вдвоем. Захар нянчил маленького Обломова на руках, а
Обломов помнит его “молодым, проворным, прожорливым и лукавым парнем”. “Как Илья
Ильич не умел ни встать, ни лечь спать, ни быть причесанным и обутым, ни отобедать без
помощи Захара, так Захар не умел представить себе другого барина, кроме Ильи Ильича, другого существования, как одевать, кормить его, грубить ему, лукавить, лгать и в
то же время внутренне благоговеть перед ним”.
ить его, грубить ему, лукавить, лгать и в
то же время внутренне благоговеть перед ним”. Даже когда Захар женится в середине романа на Анисье, кухарке Обломова, значительно более ловкой, умелой и чистоплотной, он старается по возможности не допускать ее к Илье Ильичу, выполняя сам привычные работы, без которых не мыслит жизни.
После смерти Обломова порвалась связь между Захаром и Обломовым, и жизнь его
превратилась в ненужное и горькое прозябание. Конец Захара не просто трагичен,
он страшен. Как метко сказал Некрасов в поэме “Кому на Руси жить хорошо”:
Порвалась цепь великая...
Одним концом по барину,
Другим — по мужику!..
Захар связан с Обломовым неразрывными узами, его жизнь немыслима без доброго барина. Этот образ довольно значим в романе. Захар — слуга Ильи Ильича Обломова, крайне консервативен, носит такой же костюм, что носил в деревне — серый сюртук. “Дом Обломовых, был когда-то богат и знаменит в своей стороне, но потом, бог знает отчего, все беднел, мельчал и, наконец, незаметно потерялся между нестарыми дворянскими домами. Только поседевшие слуги дома хранили и передавали друг другу верную память о минувшем, дорожа ею, как святынею”. Захар представлял собой “пожилого человека, в сером сюртуке, с прорехою под мышкой… в сером же жилете, с медными пуговицами… и густыми, русыми с проседью бакенбардами, из которых каждой стало бы на три бороды”. Портрет Захара, изображающий смешную и нелепую внешность, дополняется и особым голосом: герой не говорит, а ворчит, как собака, или хрипит. Голос же, данный Богом, по словам Захара, “он потерял на охоте с собаками, когда ездил со старым барином и когда ему дунуло будто сильным ветром в горло”. Этому типу Гончаров посвятил специальный очерк, озаглавленный “Слуги старого века”, в котором вспоминает хорошо известных представителей этого сословия, людей старой закалки, с трудом вживающихся в новые жизненные условия.
Литературная родословная Захара идет от пушкинского Савельича (“Капитанская дочка”).
При всей разности характеров первого, развращенного жизнью в Петербурге и патологической ленью своего барина, и второго — вечного дядьки, для которого питомец остается малым, неразумным ребенком едва ли не на всю жизнь, сближает их одержимая верность не только своему барину, но и всему его роду. Верность Захара своему барину и всем давно забытым устоям родной Обломовки воплощена ярче всего в эпизоде, когда Обломов наставляет своего слугу привычным и самым действенным способом — прибегая к “жалким словам” и называя Захара “ядовитым человеком”. В минуту раздражения Захар позволил себе сравнить Обломова с другими, которые и с квартиры на квартиру легко переезжают, и за границу отправляются. Это вдохновляет Илью Ильича на грозную и гордую отповедь о невозможности сравнивать его, Обломова, с кем бы то ни было. И это пробирает Захара больше, нежели ругательства: он и сам чувствует, что
переступил какую-то запретную границу, уподобив своего барина другим людям. Захар
является пародией на своего барина. У него те же привычки, что и у хозяина, только
доведенные до абсурда, показанные в смешном, комическом свете. С первых же страниц
романа Захар не может не вызвать улыбки своей внешностью, своей ленью и неопрятностью. Он чем-то даже напоминает гоголевские типажи: Осипа — слугу
Хлестакова, Селифана и Петрушку из “Мертвых душ”. Но Захар — лишь уродливое отражение образа жизни барина Ильи Ильича.
ча. Обломов упрекает Захара за неряшливость и день, за то, что он не убирает пыли и грязи. Захар возражает, что “чего ее убирать, если она снова наберется”. Полное равнодушие к пыли, сору, грязи отличает этого слугу от других слуг — персонажей отечественной литературы. Захар на этот счет составил
собственную философию, не позволяющую бороться ни с грязью, ни с тараканами и
клопами, раз они выдуманы самим Господом. Когда Обломов приводит своему слуге в
пример живущее напротив семейство настройщика, Захар приводит в ответ следующие аргументы, в которых видна незаурядная наблюдательность: “А где немцы сору возьмут? Вы поглядите-ка, как они живут! Вся семья целую неделю кость гложет. Сюртук с плеч отца переходит на сына, а с сына опять на отца. На жене и дочерях платьишки коротенькие: все поджимают под себя ноги, как гусыни… Где им сору взять? У них нет
этого вот как у нас, чтоб в шкафах лежала по годам куча старого изношенного платья или
набрался целый угол корок хлеба за зиму… У них и корка зря не валяется: наделают
сухариков да с пивом и выпьют”. При внешней разболтанности Захар, однако, довольно собран. Извечная привычка слуг старого века не дает ему разбазаривать барское добро —
когда земляк Обломова, жулик Тарантьев просит Илью Ильича дать ему на время фрак,
Захар немедленно отказывает: пока не будут возвращены рубашка и жилет, ничего больше
Тарантьев не получит. И Обломов теряется перед его твердостью.
Захар не лишен и недостатков. Гончаров видит его как “рыцаря со страхом и упреком”, который “принадлежал двум эпохам, и обе положили на него печать свою. От одной перешла к нему по наследству безграничная преданность к дому Обломовых, а от другой, позднейшей, утонченность и развращение нравов”. И еще черта, характерная для смешения двух эпох, на которые указал Гончаров: “Захар умер бы вместо барина, считая это своим неизбежным и природным долгом, и даже не считая ничем, а просто бросился бы на смерть, точно так же, как собака, которая при встрече со зверем в лесу бросается на него, не рассуждая, отчего должна броситься она, а не ее господин. Но зато, если б понадобилось, например, просидеть всю ночь подле постели барина, не смыкая глаз, и от этого бы зависело здоровье или даже жизнь барина, Захар непременно бы заснул”. С годами все больше и отчетливее вырисовывается нерасторжимая связь между Ильей Ильичом и Захаром — последними представителями Обломовки, являющейся лишь
прекрасным сном. Они каждый по-своему свято хранят в душе те “преданья старины
глубокой”, что сформировали их жизни, характеры и взаимоотношения. Они давно
знали друг друга и давно жили вдвоем. Захар нянчил маленького Обломова на руках, а
Обломов помнит его “молодым, проворным, прожорливым и лукавым парнем”. “Как Илья
Ильич не умел ни встать, ни лечь спать, ни быть причесанным и обутым, ни отобедать без
помощи Захара, так Захар не умел представить себе другого барина, кроме Ильи Ильича, другого существования, как одевать, кормить его, грубить ему, лукавить, лгать и в
то же время внутренне благоговеть перед ним”.
ить его, грубить ему, лукавить, лгать и в
то же время внутренне благоговеть перед ним”. Даже когда Захар женится в середине романа на Анисье, кухарке Обломова, значительно более ловкой, умелой и чистоплотной, он старается по возможности не допускать ее к Илье Ильичу, выполняя сам привычные работы, без которых не мыслит жизни.
После смерти Обломова порвалась связь между Захаром и Обломовым, и жизнь его
превратилась в ненужное и горькое прозябание. Конец Захара не просто трагичен,
он страшен. Как метко сказал Некрасов в поэме “Кому на Руси жить хорошо”:
Порвалась цепь великая...
Одним концом по барину,
Другим — по мужику!..