ФОМА ГОРДЕЕВ: СВОЕОБРАЗИЕ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ

 ФОМА
ГОРДЕЕВ: СВОЕОБРАЗИЕ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ

“Фома
Гордеев” — это повесть о крепнущей
буржуазии и о том, как она набирала силы.
Недаром ее идеолог Маякин считает, что
становится интереснее жить. Повесть
Горького, однако, не только показывает рост
русской буржуазии. Основной замысел
повести — как в этой действительности “должен
биться энергичный, здоровый человек, ищущий
дело по силам, ищущий простора своей
энергии”.
В повести
создана целая галерея образов “хозяев
жизни”.
Вот
Анатолий Саввич Щуров, крупный торговец
лесом, один из воротил купеческого мира, о
котором Маякин говорит: “Хитрый старый
черт… Преподобная лиса… возведет очи в
небеса, и лапу тебе за пазуху запустит да
кошель-то и вытащит… Поостерегись!..”
Но и сам
Яков Маякин в хитрости никому не уступит.
Это своего рода идеолог купечества, “мозговой
человек”, как называли его купцы. Он
обучает крестника Фому своей “философии”:
“Купец в государстве — первая сила, потому
что с ним — миллионы!” Поэтому, говорит он,
дворяне и чиновники должны посторониться и
дать купцам простор для применения своих
сил и вложения капиталов. Анатолий Щуров —
представитель старого, дикого,
патриархального купечества. Он против
новшеств, против машин, облегчающих жизнь,
против свободы. “От свободы человек гибнет!”
— злобно пророчит он. Яков Маякин тоже
представитель старого купечества, но он
умеет приспосабливаться к любым условиям.
Его сын Тарас и зять Африкан Смолин
продолжают дело отцов, придав ему
европейский лоск, действуя более
расчетливо, более трезво. Они рвутся к
власти и стремятся преобразовать
промышленность на европейский манер.
Но уже в
старшем поколении, среди тех, кто основывал
состояние, были люди, которые внутренне
протестовали против порядков этого мира,
хотя и не могли противиться складывавшимся
экономическим отношениям. Таков Игнат
Гордеев — одаренный и умный человек из
народа, жадный до жизни, “охваченный
неукротимой страстью к работе”, в прошлом
водолив, а теперь богач — владелец трех
пароходов и десятка барж. “Жизнь его не
текла ровно, по прямому руслу, как у других
людей, ему подобных, а то и дело, мятежно
вскипая, бросалась вон из колеи, в стороны
от наживы, главной цели существования”.
Его сын
Фома не может идти по пути накопительства и
стяжательства, инстинктивно тянется к
красоте, не хочет и не умеет фальшивить.
Мир
собственнических отношений для него “тюрьма”:
“… Душно мне… Ведь разве это жизнь? Разве
так живут? Душа у меня болит! И оттого болит,
что — не мирится!” “Не жизнь вы сделали —
тюрьму… Не порядок вы устроили — цепи на
человека выковали… — говорит Фома купцам.
— Душно, тесно, повернуться негде живой
душе… Погибает человек!.. Вы не жизнь
строите — вы помойную яму сделали! Грязищу
и духоту развели вы делами своими… Вы
испортили жизнь! Вы все стеснили… от вас
удушье… от вас!”
Фома — “здоровый
человек, который хочет свободы жизни,
которому тесно в рамках современности”. Он
упорно “выламывается” из мира хозяев, и в
этом Горький видит показатель
неустойчивости современной жизни,
показатель того, что настанет время ее
изменить. Фома не понимает до конца
устройства жизни, не знает путей и методов
ее изменения, далек от передовой
интеллигенции и народа, не находит с ними
общего языка, хотя в душе тянется к ним. Он
много думает над жизнью, но у него нет тяги к
знаниям и книге (“… пусть голодные учатся,
мне не надо...”), общество умных и
образованных людей отпугивает Фому.
Стремления иметь друзей он не ощущает. Мир
собственности, который Фома отвергает,
купеческий уклад жизни наложили на него
свою печать; он рано познал “снисходительную
жалость сытого к голодному”. В конце
повести Фома повержен и унижен; маякин-ский
мир торжествует победу над бунтарем. Победу
над слабым и запутавшимся человеком, но не
над читателем, перед которым Алексей
Максимович Горький раскрыл всю
неприглядность царства щуровых и маякиных.