Люди дна (по пьесе М. Горького «На дне»)
Начало двадцатого века ознаменовалось огромными изменениями в человеческом сознании, появилось предчувствие близкой катастрофы (которое впоследствии вполне оправдалось), в искусстве возникли новые жанры и направления, писателей стали интересовать не столько социальные проблемы, сколько «вечные».
Новое направление — символизм — поставило своей задачей передачу неких духовных реалий через символы. Конечно, пьесу Горького нельзя отнести к этому направлению, но первая же фраза, описывающая декорации — «Подвал, похожий на пещеру» — переносит нас в другую действительность. У пьесы как бы два плана — социальный и философский, символический.
Каковы же эти люди, живущие в этом подвале? Какова их жизнь? Надеются ли они на что-нибудь?
Подвал, пещера, дно — это обозначения целого мира со своими законами, с соответствующим наследием, мира, который является отражением «верхней вселенной». Все обитатели дна откуда-то «упали», все они «бывшие»: бывший актер, бывший работник телеграфа, бывший скорняк… жизнь бросила их на самое дно, им больше нечего делать, кроме как пить, петь тюремные песни, играть в карты. Только один раз в декорациях на протяжении всей пьесы вместо подвала-пещеры появляется пустырь: «засоренное разным хламом и заросшее бурьяном место». У большинства персонажей даже нет имен, одни клички (в списке действующих лиц последними стоят «несколько босяков без имен и речей») — Пепел, Клещ, Актер, Кривой, Татарин… Утрата имени — утрата личности; те, кто еще не до конца опустился, помнят свои имена (известно имя Актера — Константин и даже его сценический псевдоним — Сверчков — Заволжский). Сатин занимает какую-то промежуточную позицию. Мы не знаем, что значит это слово — не то фамилия, не то кличка, не то что-то производное от «сатаны».
Все обитатели дна откуда-то «упали», все они «бывшие»: бывший актер, бывший работник телеграфа, бывший скорняк… жизнь бросила их на самое дно, им больше нечего делать, кроме как пить, петь тюремные песни, играть в карты. Только один раз в декорациях на протяжении всей пьесы вместо подвала-пещеры появляется пустырь: «засоренное разным хламом и заросшее бурьяном место». У большинства персонажей даже нет имен, одни клички (в списке действующих лиц последними стоят «несколько босяков без имен и речей») — Пепел, Клещ, Актер, Кривой, Татарин… Утрата имени — утрата личности; те, кто еще не до конца опустился, помнят свои имена (известно имя Актера — Константин и даже его сценический псевдоним — Сверчков — Заволжский). Сатин занимает какую-то промежуточную позицию. Мы не знаем, что значит это слово — не то фамилия, не то кличка, не то что-то производное от «сатаны».
Людям дна скучно, жизнь их пуста и бессмысленна, они ищут успокоение каждый по-своему: актер — в водке, Сатин — в ироническом цинизме, Настя — в чтении дешевых романов. Внешний мир присутствует только в качестве многократного упоминания трактира.
Но вот в пьесе появляется Лука. Он, имеющий имя, а не кличку, обладает и совершенно другим стереотипом поведения.
оведения. Там, где «люди дна» грызутся и унижают дрыг друга, Лука ласков и приветлив, он вноси надежду в царство отчаяния.
А надежды у «людей дна» действительно нет. Анна смертельно больна, Актер — алкоголик, Сатин — типичный для раннего Горького, стоящий в одном ряду с Челкашем, Макаром Чудрой, Данко, Ларой, Буревестником, желающий только свободы. Он является главным идеологическим противником Луки, равным ему по силе духа и так же трезво оценивающим ситуацию.
Лука — живое лицо среди масок, он вносит надежду, оживляет память о внешнем мире, смиренно учит творить добро и сам стремится помочь каждому, буквально переворачивает души людей и — лжет, поддерживая явно не реальные фантазии героев. И ложь «во спасение» приводит к трагическим последствиям: трагедией заканчиваются отношения Наташи и Пепла, кончает с собой Актер…
Итак, главное содержание пьесы — идеологический поединок Луки и Сатина. Девиз Луки: «Коли веришь — есть, не веришь — нет. Во что веришь, то и есть.» Он руководствуется жалостью к людям и имеет твердые нравственные принципы (Татарин про него говорит: «Старик хорош был — закон в душе имел»). Сатин же этих принципов не имеет. Для него закон не совесть, «уложение о наказаниях уголовных и исправительных». Лука дает человеку бесплодную надежду, а Сатин хочет примирить его с этим гнусным существованием. Сам он вполне комфортно чувствует себя в «подвале, похожем не пещеру», так как свободен от жалости и любви к людям, от закона в душе. Сатин не терзается и не вешается, а пьет водку и произносит патетические монологи: «Надо уважать человека!» в горьковском контексте это звучит как обычное пьяное: «ты меня уважаешь?»
Итак, с одной стороны — бесплодная надежда, которая рушится и погребает под своими обломками надеющегося, а с другой стороны — отчаяние, приводящее одних к смерти, других — к цинизму, к оправданию безнадежности и даже любви к ней .
Человеку дна не остается выбора. Не всем же быть «сверхчеловеком», как Сатин, да и не все они способны остаться независимыми до конца. Единственный выход, по Горькому, это разрушение этого мира-пещеры, по персонажам (кроме Актера, который разрушил радикально все) понимание этого не доступно.
Новое направление — символизм — поставило своей задачей передачу неких духовных реалий через символы. Конечно, пьесу Горького нельзя отнести к этому направлению, но первая же фраза, описывающая декорации — «Подвал, похожий на пещеру» — переносит нас в другую действительность. У пьесы как бы два плана — социальный и философский, символический.
Каковы же эти люди, живущие в этом подвале? Какова их жизнь? Надеются ли они на что-нибудь?
Подвал, пещера, дно — это обозначения целого мира со своими законами, с соответствующим наследием, мира, который является отражением «верхней вселенной». Все обитатели дна откуда-то «упали», все они «бывшие»: бывший актер, бывший работник телеграфа, бывший скорняк… жизнь бросила их на самое дно, им больше нечего делать, кроме как пить, петь тюремные песни, играть в карты. Только один раз в декорациях на протяжении всей пьесы вместо подвала-пещеры появляется пустырь: «засоренное разным хламом и заросшее бурьяном место». У большинства персонажей даже нет имен, одни клички (в списке действующих лиц последними стоят «несколько босяков без имен и речей») — Пепел, Клещ, Актер, Кривой, Татарин… Утрата имени — утрата личности; те, кто еще не до конца опустился, помнят свои имена (известно имя Актера — Константин и даже его сценический псевдоним — Сверчков — Заволжский). Сатин занимает какую-то промежуточную позицию. Мы не знаем, что значит это слово — не то фамилия, не то кличка, не то что-то производное от «сатаны».
Все обитатели дна откуда-то «упали», все они «бывшие»: бывший актер, бывший работник телеграфа, бывший скорняк… жизнь бросила их на самое дно, им больше нечего делать, кроме как пить, петь тюремные песни, играть в карты. Только один раз в декорациях на протяжении всей пьесы вместо подвала-пещеры появляется пустырь: «засоренное разным хламом и заросшее бурьяном место». У большинства персонажей даже нет имен, одни клички (в списке действующих лиц последними стоят «несколько босяков без имен и речей») — Пепел, Клещ, Актер, Кривой, Татарин… Утрата имени — утрата личности; те, кто еще не до конца опустился, помнят свои имена (известно имя Актера — Константин и даже его сценический псевдоним — Сверчков — Заволжский). Сатин занимает какую-то промежуточную позицию. Мы не знаем, что значит это слово — не то фамилия, не то кличка, не то что-то производное от «сатаны».
Людям дна скучно, жизнь их пуста и бессмысленна, они ищут успокоение каждый по-своему: актер — в водке, Сатин — в ироническом цинизме, Настя — в чтении дешевых романов. Внешний мир присутствует только в качестве многократного упоминания трактира.
Но вот в пьесе появляется Лука. Он, имеющий имя, а не кличку, обладает и совершенно другим стереотипом поведения.
оведения. Там, где «люди дна» грызутся и унижают дрыг друга, Лука ласков и приветлив, он вноси надежду в царство отчаяния.
А надежды у «людей дна» действительно нет. Анна смертельно больна, Актер — алкоголик, Сатин — типичный для раннего Горького, стоящий в одном ряду с Челкашем, Макаром Чудрой, Данко, Ларой, Буревестником, желающий только свободы. Он является главным идеологическим противником Луки, равным ему по силе духа и так же трезво оценивающим ситуацию.
Лука — живое лицо среди масок, он вносит надежду, оживляет память о внешнем мире, смиренно учит творить добро и сам стремится помочь каждому, буквально переворачивает души людей и — лжет, поддерживая явно не реальные фантазии героев. И ложь «во спасение» приводит к трагическим последствиям: трагедией заканчиваются отношения Наташи и Пепла, кончает с собой Актер…
Итак, главное содержание пьесы — идеологический поединок Луки и Сатина. Девиз Луки: «Коли веришь — есть, не веришь — нет. Во что веришь, то и есть.» Он руководствуется жалостью к людям и имеет твердые нравственные принципы (Татарин про него говорит: «Старик хорош был — закон в душе имел»). Сатин же этих принципов не имеет. Для него закон не совесть, «уложение о наказаниях уголовных и исправительных». Лука дает человеку бесплодную надежду, а Сатин хочет примирить его с этим гнусным существованием. Сам он вполне комфортно чувствует себя в «подвале, похожем не пещеру», так как свободен от жалости и любви к людям, от закона в душе. Сатин не терзается и не вешается, а пьет водку и произносит патетические монологи: «Надо уважать человека!» в горьковском контексте это звучит как обычное пьяное: «ты меня уважаешь?»
Итак, с одной стороны — бесплодная надежда, которая рушится и погребает под своими обломками надеющегося, а с другой стороны — отчаяние, приводящее одних к смерти, других — к цинизму, к оправданию безнадежности и даже любви к ней .
Человеку дна не остается выбора. Не всем же быть «сверхчеловеком», как Сатин, да и не все они способны остаться независимыми до конца. Единственный выход, по Горькому, это разрушение этого мира-пещеры, по персонажам (кроме Актера, который разрушил радикально все) понимание этого не доступно.