ФАМУСОВСКАЯ МОСКВА

ФАМУСОВСКАЯ МОСКВА В русской литературе существуют разные образы Москвы. Родина, сердце России, город, который, в отличие от Петербурга, сохранил обаяние национальной жизни, традиции старины, полуусадебного быта. Такой предстает перед нами Москва в творчестве Пушкина. И совсем другой образ древней столицы возникает у пушкинского современника — Александра Сергеевича Грибоедова. Москву, изображенную в комедии «Горе от ума», не случайно принято называть не просто барской, а фамусовской Москвой. Общество, критически показанное Грибоедовым, возглавляется в пьесе Фамусовым. Именно в монологах Фамусова возникает перед нами наиболее подробная картина московской жизни. Но в пьесе существуют две разные Москвы, два образа, противоречащих друг другу! В ответ на хвалебный монолог Фамусова свою оценку московских нравов дает Чацкий. Все противостояние двух веков, «века нынешнего» и «века минувшего», строится на постоянных параллелях разных точек зрения на московскую жизнь. Начинаясь, по сути, с первого появления Чацкого, оно продолжается до самого конца, заканчиваясь решительным разрывом главного героя с фамусовской Москвой. Фамусов доволен своим городом. Он защищает Москву как носительницу национальных традиций, не уступающую при этом по культуре Европе. Гостеприимство, дворянская честь, независимость суждений, уважение к женщине, по-европейски воспитанные девушки и юноши, развитые не по годам, — вот те черты, за которые ценит Фамусов московскую жизнь. Чем же тогда недоволен Чацкий? Разве такой «набор» достоинств может быть осужден? Но Чацкий — носитель новых взглядов. Он по-другому видит бывшую столицу. Она для Чацкого — город, враждебный независимой личности, город тирании общественного мнения, диких крепостных нравов и преклонения перед «мундиром» и чинами. Где же правда? Почему из двух точек зрения мы должны выбрать именно точку зрения Чацкого? Пьеса Грибоедова построена таким образом, что «фамусовские» персонажи как бы сами разоблачают себя. В чем видит преимущества московской жизни Молчалин? — «и награжденья брать и весело пожить». Чем недоволен в местных нравах Скалозуб? Любовью москвичек к гвардейцам, мундиры которых ничуть не лучше мундиров в Первой армии. Гостеприимство? Да, для всех, но в том числе и для проходимцев типа Загорецкого. Национальные традиции? Они в том, что дворянское достоинство оценивается количеством родовых душ, а не способностью посвятить свою жизнь служению России. Культура? Она в нелепом смешении двух языков — «французского с нижегородским». Воспитанность? Это умение ни одного слова не сказать без «ужимки». Современность? Да, и в Москве есть независимость мысли, «и об правительстве иной раз так толкуют, что если б кто подслушал их… беда!» Но при этом «чтоб новизны вводили, — никогда, спаси нас Боже!» Традиции родственных связей, патриархальность? Конечно, — «при мне служащие чужие очень редки...» А ведь перед нами новая, «послепожарная», Москва! Казалось бы, что после бедствия 1812 года общество должно встряхнуться, должны появиться другие черты. Увы… «Дома новы, но предрассудки стары...» Москва строится заново, а нравы остаются теми же, что и были. Обеды, которые «ешь три часа...», баре, меняющие верных слуг на «борзые три собаки»; а главное — неистребимая вражда к «свободной жизни» и презрение к своему народу. В армии карьеризм вытесняет стремление служить России; скалозубы получают чины, а люди типа Чацкого уходят в отставку. В государственном аппарате торжествуют молчалины, для которых свято лишь мнение своего начальника. «Гоненье на Москву. Что значит видеть свет!» — иронично отвечает Чацкому Софья. Может быть, в этих словах есть доля истины. Москва в изображении Грибоедова именно «фамусовская» Москва, город, о котором в комедии действительно не говорится ничего хорошего. Но Грибоедов и не ставил своей целью всесторонний показ бывшей столицы. Москва для Грибоедова — противник тех ценностей, которые были ему дороги. Да, есть в Москве своя поэзия, свое обаяние, но та цель, ради достижения которой писа-лась комедия, не требовала от автора лирики челове-ческих отношений. Свою же задачу Грибоедов выпол-нил блестяще. Фамусовская Москва остается в памя-ти читателя как оплот консервативной России, как город, чья жизнь требует решительного обновления.