Роль внесценических персонажей в комедии «Горе от ума» © “ALLSoch.ru 2005”

Комедия А.С. Грибоедова «Горе от ума» — одно из самых злободневных произведений русской драматургии, блестящий пример тесной связи литературы и общественной жизни, являющий собой отклик на актуальные проблемы современности.
Содержание «Горя от ума» раскрывает прежде всего столкновение двух больших эпох русской жизни – «века нынешнего» и «века минувшего». О переходе одной эпохи в другую мы можем судить по репликам различных персонажей комедии, а также по присутствию в комедии внесценических персонажей. Именно благодаря им в комедии возникают образы старинных укладов барской Москвы Екатерининских времен, сохранившиеся в жизни современного столичного дворянства. Присутствие внесценических персонажей, таким образом, создает огромный фон, на котором разворачивается действие комедии. Персонажи эти своим невидимым присутствием дополняют два враждующих лагеря единомышленников Фамусова и Чацкого за явным численным превосходством первого.
В лагере Фамусова самым ярким и показательным внесценическим персонажем является некто Максим Петрович, дядюшка Фамусова, сделавший карьеру при императрице Екатерине, пренебрегая чувством собственного достоинства, проще говоря, выслужившись. Схему такого карьерного роста наглядно демонстрируют восхищенные слова Фамусова: «Упал он больно – встал здорово. Зато, бывало, в вист кто чаще приглашен? Кто слышит при дворе приветливое слово?» В разумных людях, подобных Чацкому, такие мещанские идеалы способны вызвать только искреннее негодование. Парируя Фамусову, главный герой говорит: «Как тот и славился, чья чаще гнулась шея». Таков и Кузьма Петрович, чьи заслуги также расхваливает Фамусов, из слов которого мы узнаем о том, что тот
Богат, и на богатой был женат,
Переженил детей, внучат…
Что за тузы в Москве живут и умирают!
Этот персонаж отличился также тем, что сумел выгодно устроить всех своих родственников, благодаря собственному хитроумию. Также и сам Фамусов предпочитает на службе окружать себя по возможности одними родственниками – мол, свой человек не подведет: «при мне служащие чужие очень редки. Все больше сестрины, свояченицы детки…» Тон Фамусова при этом абсолютно интимен, как будто подтверждающий в полной мере роль Фамусова-покровителя бесчисленного числа своих родственников.
Не менее примечательны женские характеры «века минувшего», о которых упоминается в комедии. Властные и консервативные представительницы дворянского сословия, имеющие свое представление о должном образе жизни. Так, в «Горе от ума» упоминается некая дама, водившая знакомства со всеми «нужными» людьми, чиновниками и должностными лицами. Тот же Фамусов восклицает:
А дамы? Сунься кто, попробуй овладей.
Судьи всему, везде, над ними нет, судей,
Присутствовать пошлите их в Сенат.
Ирина Власьевна! Лукерья Алексевна! Татьяна Юрьевна!
Пульхерия Андревна!
Грибоедов словами Чацкого изобличает таких светских «властительниц», обнажая их невежество, лицемерие и самодурство.
Однако, кроме представителей высшего столичного сословия, в комедии присутствует также слой среднего дворянства. Ему принадлежат такие персонажи, как некий «черномазенький», «трое из бульварных лиц», похожие на сценических героев Репетилова и Загорецкого. Подобные персонажи завоевывают расположение высшего общества путем раболепия и угодничества. Не имея положенных чинов, дворяне средней руки чувствуют свою незначительность на фоне чужих достижений, осознают необходимость завоевания благосклонности столичных «тузов» ради продвижения собственной карьеры. Желание выслужиться ради личной выгоды присуще всему фамусовскому обществу, а присутствие внесценических персонажей только подчеркивает подобное мировоззрение. А выказываемое высшим обществом восхищение подобными идеалами указывает на весьма ограниченный кругозор фамусовского общества. Насколько пуста жизнь фамусовского общества с духовной точки зрения, настолько яростнее и категоричнее пытаются его представители «изобличить» плоды просвещения, считая его основным источником вольнодумства:
Ученье — вот чума, ученость – вот причина,
Что нынче пуще, чем когда
Безумных развелось людей, и дел, и мнений…
При этом вольнодумство у представителей «века минувшего» считается тождественным сумасшествию. Например, слова старухи Хлестовой о вреде гимназий и прочих образовательных учреждений поддерживает Скалозуб, радеющий за осуществление проекта, при котором будут учить «по-настоящему: раз, два, а книги сохранят так, для больших оказий». Он также сетует на собственного брата, заинтересовавшегося науками: «Чин следовал ему — он службу вдруг оставил. В деревне книги стал читать». Скалозуб может испытывать лишь раздражение по этому поводу, злиться на недальновидность брата, а Фамусов при этом заявляет: «А чтобы зло пресечь, забрать все книги бы да сжечь!»
Таким образом, на фоне внесценических персонажей намного ярче выделяется обличительная сатира, вложенная в уста главного героя. Присутствие в комедии крепостных, чьи голоса также остаются за сценой, выводит произведение за пределы частной жизни, усугубляя общественную проблематику комедии. В то время, как консервативно настроенное общество, принадлежащее «веку минувшему», клеймит вольнодумную молодежь, «век настоящий» противопоставляет в лице Чацкого прогрессивную концепцию человеческой личности, развитой в соответствии с понятиями высоких общественных идеалов своего времени и неиссякаемого чувства общественного долга.