Софья и Лиза в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»: два характера и две судьбы

Софья и Лиза в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»: два характера и две судьбы.

Эпоха классицизма продолжалась в Европе более двух тысяч лет — от античности до начала 19 века. За этот не короткий
период теоретики и писатели классицизма создали самую строгую и подробную систему правил, которая считалась обязательной
для каждого творца. Самые твердые и известные правила относились к трагедии и комедии. Публика довольно сильно
реагировала на нарушение этих установленных канонов, поэтому мало кто из современников Грибоедов понял его комедию «Горе
от ума». Произведение настолько не соответствовало привычным представлениям о комедии, что даже Пушкин увидел в этом
недостаток, а не новаторство. Прежде всего, читатели привыкли к правилу «трех единств». Несомненно, в «Горе от ума»
соблюдено единство места и времени, но главного-единства времени — никак не просматривается. По крайней мере, в комедии
видны две сюжетные линии. Во-первых, любовный треугольник: главный герой Чацкий-Молчалин-Софья Павловна. Во-вторых,
история противостояния героя и целого общества, к!
оторая завершается сплетней о сумасшествии. Эти линии связаны, но все-таки сюжет явно «раздвоен». Сомнительно
показалось то, на сколько произведение имело право называться комедией. Комичен должен быть сам сюжет, чего в комедии
точно нет, хотя она полна смешных реплик и довольно смешно обрисованы многие действующие лица. К тому же, по
литературным действиям грибоедовского времени, положительные герои выигрывают, а отрицательные-остаются в дураках. В
итоге выигравших нет, да и никто и не стремится к выигрышу, и тем более смеяться тоже не над кем. Тем не менее, автор
«Горя от ума» не ставил перед собой задачу разрушить поэтику классицизма. Его кредо — творческая свобода. Поэтому в
тех случаях, когда требования классицизма ограничивали его возможности, не позволяя достичь желаемого художественного
эффекта, он решительно отвергал их. Но и не редко именно принципы классической поэтики позволяли эффективно решить
художественную задачу. Например, Грибоедов мастерски ис!
пользовал некоторые частные приемы сценических амплуа: неудачливый герой-любовник, его пронырливый соперник,
капризная и несколько взбалмошная героиня, служанка — доверенное лицо своей госпожи, обманутый отец, комическая старуха,
сплетник. Но даже здесь Грибоедов вносит свои коррективы.
Эти изменения можно проследить в изображении двух женских образах комедии «Горе от ума». Вообще, система образов в
классицизме строилась иерархично — подобно лестнице. Так служанка никогда не могла стать объектом описания, она не
могла иметь своего мнения, а должна была поддерживать мнение госпожи. В комедии Жана Батиста Мольера «Мещанин во
дворянстве», подчиняющейся всем канонам классицизма, служанка Николь является неким подобием госпожи Люсиль, только
менее образованной и с другим кругом общения. Обе девушки влюблены, только лишь Люсиль влюблена в Клеонта, а Николь в
его слугу Ковьеля. Они выражают одни и те же мысли, только по- разному. Например, в сцене ссоры влюбленных исполняющая
обязанности, как эхо, повторяет слова госпожи, изменяя их. Люсиль говорит: «Вы утратили дар речи, Клеонт?», а Николь
повторяет: «У тебя язык отнялся, Ковьель?» Мы даже не можем понять умна ли служанка.
По-другому изображены женские образы в отходящей от классицизма комедии «Горе от ума». В ней мы можем понять жизненные
позиции обеих героинь. Как и в выше упомянутом произведении, Лиза является верной спутницей и подругой Софьи. Служанка
покрывает тайные, но весьма целомудренные свидания своей хозяйки от ее отца. Она очень проворно заставляет уйти
Фамусова, чтобы тот не заподозрил, что в комнате его дочери находится мужчина:
Пора, сударь, вам знать, вы не ребенок,
У девушек сон утренний так тонок,
Чуть дверью скрыпнешь, чуть шепнешь:
Все слышат…
А сама же хозяйка растерялась при виде Павла Афанасьевича:
Позвольте, батюшка, кружится голова,
Я от испуга дух перевожу едва;
Изволили вбежать вы так проворно,
Смешалась я.
Заподозрив безнравственное поведение дочери он ставит себя в пример «монашеского» поведения, хваля себя как почтенного
отца семейства, хотя только что мы видели его заигрывания с Лизонькой. На что служанка произнесла фразу, которая в
последствии станет крылатым выражением:
Минуй нас пуще всех печале
И барский гнев, и барская любовь.
Девушка умна, но умом практическим, свойственным повседневной жизни, то есть хитростью.
Вторая же героиня житейскую мудрость почерпнула из романов и повестей, ведь французские книжки, на которые роптал
Фамусов, французский язык, танцы — вот, что стало образованием барышни. Но при всей книжности и очевидном комизме ее
любовь-чувство, не свойственное фамусовскому обществу, героиня отдала себя мужчине, не обольстясь ни богатством, ни
знатностью его. Она настолько счастлива своей любовью, что не боится разоблачения и возможного наказания: «Счастливые
часов не наблюдают». Также Софья, искренняя и откровенная, не может скрывать от окружающих свою любовь к Молчалину, и
ее рассказ о сне прозрачен, тем более что ситуация, когда в комнату барышни вошел отец, была очень даже откровенной.
Молчалин почти явно — герой сна, рассказанного ею, она просто не может так сразу отрешиться от забытья музыки и любви.
Итак, героиня полностью погружена в свою любовь, она ею ослеплена. А Лиза рассуждает здраво, руководствуясь умом. Она
считает, что в любви Софьи не будет прока «ни!
во веки веков», так как батюшка желал бы зятя «с звездами да с чинами». Ей больше нравиться Чацкий: «Кто так
чувствителен, и весел, и остер». Но Софья, кажется, раздражена тем: «Послушай, вольности ты лишней не бери». Барышня
чувствует свою власть над крепостной, в ней есть какое-то барское своенравие, не смотря даже на то, что та спасла ее от
отца несколько минут назад. Именно поэтому мы не можем отнести героиню к «веку нынешнему». Лиза, чувствуя свое
положение, не позволяет себе многого. Она восхищается Чацким, но не разрешает себе полюбить его — это ее жизненная
мудрость, она не поддается так же Молчалину потому, что она не может не «полюбить буфетчика Петрушу». Она знает свое
место в обществе, поэтому и будет счастлива.
Софья как обитательница фамусовского общества имела идеалы, что и все его представители. А одно из стремлений дам -
«муж- мальчик, муж- слуга- идеал московских мужей». Так же ей нравится покровительствовать бедному, скромному человека.
Но в финале ее любовь сменяется презрением к Молчалину, ее мучит чувство совести: «Себя я, стен стыжусь». Она понимает
свой самообман, и искренне раскаивается. Софья потерпела полное фиаско в своей любви, возможно, что героиня замкнется в
оскорбленной гордости, в недоверии всему миру. Так или иначе, ее судьба трагична.
Итак, Грибоедов далеко отходит от установленных правил классицизма. Александр Сергеевич использовал приемы классицизма
лишь как «подсветку», подчеркивающую главное- индивидуальность персонажей, своеобразие их характеров и положений.