Анализ «Старик и море» Хемингуэя
Подчеркнуто реалистическая основа повести требует оценки каждого мелкого внутреннего эпизода с непременным учетом реального психологического и физического состояния героя. Больше того, отдельный эпизод и даже отдельную художественную деталь приходится рассматривать в совокупности с другими тематически связанными деталями и непременно в общем контексте повествования. Только так можно выяснить, например, действительно ли звучат в повести ноты поражения. Реквизит, реалии быта также очень важны не только в плане художественной достоверности и убедительности, но и в философском плане.
Однако их философское значение имеет подчиненный характер по отношению к соответствующей роли живой природы и образов действующих лиц. Стремление абсолютизировать характеристику той или иной реалии быта, например паруса, подставить на ее место человека далеко не всегда оказывается оправданным. Философское значение скудости вещей и их характеристик в повести состоит прежде всего в том, чтобы подчеркнуть: речь идет о самых основах человеческого существования, данных в максимально обнаженной форме. Дело осложняется тем, что в множестве отдельных деталей зачастую находит свое отражение не одна тема, а несколько, причем все они, в сущности, взаимосвязаны.
В «Старике и море» мы действительно находим не символы, а реалистический рассказ о жизни одного человека. Но то, как живет этот человек, как он мыслит и чувствует, как он действует, заставляет задуматься о принципах человеческого существования, об отношении к жизни. Малочисленность действующих лиц переднего плана, скудость вещного оформления не приводит к разрушению общественных и прочих связей, не создает впечатления единственности. Просто эти связи находят в повести особенную форму выявления и отражения, придают содержанию характер общности. Нельзя требовать от небольшого философского произведения демон--' страции социальных связей, общественной структуры, которая исключается самой его формой. Вот почему нам представляется неправомерным механическое сопоставление «Старика» с большими романами Хемингуэя, а позиция критиков, сожалеющих об узости повести,— весьма уязвимой. Хемингуэй за свою долгую творческую жизнь написал о многом. Конечно, не все его темы и не все, даже важнейшие, проблемы века получили в «Старике» отражение. Но некоторые существенные аспекты человеческого бытия были в этой маленькой повести философски обобщены и освещены с позиций торжествующего гуманизма.
В центре повести находится фигура старого рыбака Сантьяго. Это не обыкновенный старик. Так он сам говорит о себе, а в процессе ознакомления с действием читатель успевает убедиться в справедливости этой самохарактеристики. Образ старика с первых строк обретает черты приподнятости, героизма. Это настоящий человек, живущий в соответствии с собственным трудовым этическим кодексом, но как будто обреченный на поражение. Проблема победы и поражения, едва ли не первая, естественно возникающая в повести: «Старик рыбачил один на своей лодке в Гольфстриме.
льфстриме. Вот уже восемьдесят четыре дня он ходил в море и не поймал ни одной рыбы». Это первые слова произведения. На восемьдесят пятый день старик поймал огромного марлина, но не смог доставить добычу домой… Рыбу съели акулы. Кажется, старик вновь потерпел поражение. Это впечатление усугубляется тем, что герою, лишившемуся добычи, пришлось к тому же вынести страдания, которые сломили бы человека послабее. Если учесть философский характер повести, тема победы и поражения обретает особую важность.
В дальнейшем нотам отчаяния, усталости, поражения неизменно отчетливо противопоставляется победный мотив. Устанавливается не равновесие победы и поражения, а торжество победного, оптимистического начала. Измученный борьбой с марлином, Сантьяго мысленно обращается к нему: «Ты губишь меня, рыба,— думал старик.— Это, конечно, твое право. Ни разу в жизни я не видел существа более громадного, прекрасного, спокойного и благородного, чем ты. Ну что же, убей меня. Мне уже все равно, кто кого убьет». Но есть разница между тем, что думает человек, находящийся на пределе своих сил, и тем, что он делает. А ведь старик даже в мыслях не позволяет себе отчаиваться. Он как некогда Роберт Джордан, все время контролирует работу своего сознания. «Опять у тебя путается в голове, старик»,— непосредственно продолжается только что приведенная цитата, и на той же странице говорится, как Сантьяго, чувствуя, что «жизнь в нем замирает», действует и побеждает, причем не только рыбу, но и собственную слабость, усталость и старость: «Он собрал всю свою боль, и весь остаток своих сил, и всю свою давно утраченную гордость, и кинул их на поединок с муками,' которые терпела рыба, и тогда она перевернулась на бок и тихонько поплыла на боку, едва не доставая мечом до обшивки лодки; она чуть было не проплыла мимо, длинная, широкая, серебряная, перевитая фиолетовыми полосами, и казалось, что ей не будет конца».
Ноты отчаяния вновь звучат, когда на рыбу нападают акулы. Кажется даже, что напрасными были все муки старика, все его упорство и настойчивость: «Дела мои шли слишком хорошо. Дальше так не могло продолжаться.
То, что в конкретно-событийном плане представляется поражением, в плане нравственном, в плане философского обобщения оказывается победой. Вся повесть превращается в демонстрацию непобедимости человека даже тогда, когда внешние условия против неге, когда на его долю выпадают невероятные трудности и страдания.! Критики часто сравнивают «Старика» с «Непобежденным». Там человек тоже не сдается до конца. Но между этими двумя произведениями существует принципиальное различие. Мануэль, при всех своих замечательных качествах, является воплощением того «кодекса», который дает одиночке возможность выстоять против враждебного мира. Мужество матадора как бы обращено на самое себя. Со стариком дело обстоит иначе. Здесь наступает время обратиться к вопросу о том, для чего все в мире, к вопросу о смысле жизни, то есть к одной из центральных проблем философской повести Хемингуэя.
нгуэя.
Этот момент особенно важен, так как в послевоенной зарубежной литературе многократно ставилась проблема победы и поражения. Сартр, Камю и другие писатели, представляющие разные направления экзистенциалистской философии, обрекают своих героев на поражение, подчеркивают тщетность человеческих усилий. В американской критике есть попытки объявить экзистенциалистом и Хемингуэя.
В последнем процитированном абзаце мысли старика не случайно сливаются с мыслями автора. Смысл происходящего заключается в утверждении концепции: жизнь — это борьбу. Только в такой беспрерывной борьбе требующей крайнего напряжения физических и нравственных сил, человек полностью ощущает себя человеком, обретает счастье. Самоутверждение человека само по себе оптимистично.
Однако их философское значение имеет подчиненный характер по отношению к соответствующей роли живой природы и образов действующих лиц. Стремление абсолютизировать характеристику той или иной реалии быта, например паруса, подставить на ее место человека далеко не всегда оказывается оправданным. Философское значение скудости вещей и их характеристик в повести состоит прежде всего в том, чтобы подчеркнуть: речь идет о самых основах человеческого существования, данных в максимально обнаженной форме. Дело осложняется тем, что в множестве отдельных деталей зачастую находит свое отражение не одна тема, а несколько, причем все они, в сущности, взаимосвязаны.
В «Старике и море» мы действительно находим не символы, а реалистический рассказ о жизни одного человека. Но то, как живет этот человек, как он мыслит и чувствует, как он действует, заставляет задуматься о принципах человеческого существования, об отношении к жизни. Малочисленность действующих лиц переднего плана, скудость вещного оформления не приводит к разрушению общественных и прочих связей, не создает впечатления единственности. Просто эти связи находят в повести особенную форму выявления и отражения, придают содержанию характер общности. Нельзя требовать от небольшого философского произведения демон--' страции социальных связей, общественной структуры, которая исключается самой его формой. Вот почему нам представляется неправомерным механическое сопоставление «Старика» с большими романами Хемингуэя, а позиция критиков, сожалеющих об узости повести,— весьма уязвимой. Хемингуэй за свою долгую творческую жизнь написал о многом. Конечно, не все его темы и не все, даже важнейшие, проблемы века получили в «Старике» отражение. Но некоторые существенные аспекты человеческого бытия были в этой маленькой повести философски обобщены и освещены с позиций торжествующего гуманизма.
В центре повести находится фигура старого рыбака Сантьяго. Это не обыкновенный старик. Так он сам говорит о себе, а в процессе ознакомления с действием читатель успевает убедиться в справедливости этой самохарактеристики. Образ старика с первых строк обретает черты приподнятости, героизма. Это настоящий человек, живущий в соответствии с собственным трудовым этическим кодексом, но как будто обреченный на поражение. Проблема победы и поражения, едва ли не первая, естественно возникающая в повести: «Старик рыбачил один на своей лодке в Гольфстриме.
льфстриме. Вот уже восемьдесят четыре дня он ходил в море и не поймал ни одной рыбы». Это первые слова произведения. На восемьдесят пятый день старик поймал огромного марлина, но не смог доставить добычу домой… Рыбу съели акулы. Кажется, старик вновь потерпел поражение. Это впечатление усугубляется тем, что герою, лишившемуся добычи, пришлось к тому же вынести страдания, которые сломили бы человека послабее. Если учесть философский характер повести, тема победы и поражения обретает особую важность.
В дальнейшем нотам отчаяния, усталости, поражения неизменно отчетливо противопоставляется победный мотив. Устанавливается не равновесие победы и поражения, а торжество победного, оптимистического начала. Измученный борьбой с марлином, Сантьяго мысленно обращается к нему: «Ты губишь меня, рыба,— думал старик.— Это, конечно, твое право. Ни разу в жизни я не видел существа более громадного, прекрасного, спокойного и благородного, чем ты. Ну что же, убей меня. Мне уже все равно, кто кого убьет». Но есть разница между тем, что думает человек, находящийся на пределе своих сил, и тем, что он делает. А ведь старик даже в мыслях не позволяет себе отчаиваться. Он как некогда Роберт Джордан, все время контролирует работу своего сознания. «Опять у тебя путается в голове, старик»,— непосредственно продолжается только что приведенная цитата, и на той же странице говорится, как Сантьяго, чувствуя, что «жизнь в нем замирает», действует и побеждает, причем не только рыбу, но и собственную слабость, усталость и старость: «Он собрал всю свою боль, и весь остаток своих сил, и всю свою давно утраченную гордость, и кинул их на поединок с муками,' которые терпела рыба, и тогда она перевернулась на бок и тихонько поплыла на боку, едва не доставая мечом до обшивки лодки; она чуть было не проплыла мимо, длинная, широкая, серебряная, перевитая фиолетовыми полосами, и казалось, что ей не будет конца».
Ноты отчаяния вновь звучат, когда на рыбу нападают акулы. Кажется даже, что напрасными были все муки старика, все его упорство и настойчивость: «Дела мои шли слишком хорошо. Дальше так не могло продолжаться.
То, что в конкретно-событийном плане представляется поражением, в плане нравственном, в плане философского обобщения оказывается победой. Вся повесть превращается в демонстрацию непобедимости человека даже тогда, когда внешние условия против неге, когда на его долю выпадают невероятные трудности и страдания.! Критики часто сравнивают «Старика» с «Непобежденным». Там человек тоже не сдается до конца. Но между этими двумя произведениями существует принципиальное различие. Мануэль, при всех своих замечательных качествах, является воплощением того «кодекса», который дает одиночке возможность выстоять против враждебного мира. Мужество матадора как бы обращено на самое себя. Со стариком дело обстоит иначе. Здесь наступает время обратиться к вопросу о том, для чего все в мире, к вопросу о смысле жизни, то есть к одной из центральных проблем философской повести Хемингуэя.
нгуэя.
Этот момент особенно важен, так как в послевоенной зарубежной литературе многократно ставилась проблема победы и поражения. Сартр, Камю и другие писатели, представляющие разные направления экзистенциалистской философии, обрекают своих героев на поражение, подчеркивают тщетность человеческих усилий. В американской критике есть попытки объявить экзистенциалистом и Хемингуэя.
В последнем процитированном абзаце мысли старика не случайно сливаются с мыслями автора. Смысл происходящего заключается в утверждении концепции: жизнь — это борьбу. Только в такой беспрерывной борьбе требующей крайнего напряжения физических и нравственных сил, человек полностью ощущает себя человеком, обретает счастье. Самоутверждение человека само по себе оптимистично.