Проблема семейного счастья в драме Г. Ибсена «Кукольный дом»

Заканчивался насыщенный важными событиями, но относительно спокойный XIX век. Словно в предчувствии будущих исторических ураганов, человечество переживало социальные трагедии и морально-этические перевороты. Уже ничто не могло спасти общество от неотвратимых изменений, но человек должен был устоять, не потерять чувство собственного достоинства, не согнуться под житейским беспорядком. Но вообще, возможна ли защита от судьбы, которая стоит уже на пороге и стучит в дверь? Над этим и другими вопросами стал задумываться норвежский драматург Генрик Ибсен. Этому человеку суждено было стать последним представителем старой театральной системы. Зрители драм видели в них зарождение новой, современной драмы, что принесло успех их автору. Например, в России, на рубеже уходящего и грядущего столетия, Ибсен был очень популярным драматургом. В Московском Художественном театре был поставлен целый ряд его драм.

«Кукольный дом» поставил перед читателями и публикой непростые вопросы. Сам драматург был человеком сурового, но щедрого характера, и его всегда привлекали открытые, достойные любви люди, умеющие жертвовать не только своим благополучием, но и собой. Ибсен первым поднял завесу над отношениями в отдельно взятой семье. Это пришлось сделать для того, чтобы разобраться в механизме супружеского и семейного счастья. По мнению Ибсена, именно от этого зависит судьба общества. Главная героиня «Кукольного дома» Нора видит смысл жизни в любви к близким, а именно к мужу и детям. Она искренне верит, что в ее семье царят мир и любовь, потому что они с мужем по-настоящему любят друг друга. Но есть у Норы глубокая тайна: восемь лет назад она подделала подпись своего умершего отца, чтобы иметь возможность занять денег у местного дельца Крогстада. Нора сделала это ради того, чтобы заплатить за лечение своего тяжело больного мужа. Она ничего не сказала семье. Утром долг был отдан, и Нора была рада, что ее тайна является веским доказательством преданной любви. Но беда пришла. Крогстад – человек не очень высоких моральных качеств – начинает шантажировать Нору. Он мечтает путем шантажа занять высокий пост в банке Торвальда – мужа Норы. Письмо Крогстада Торвальду не только открывает давнюю тайну, но и определяет, кто есть кто. Узнав о долге Норы, муж начинает очень беспокоиться, ведь в то время любая добропорядочная семья могла стать предметом сплетен, пересудов и скандалов. К тому же Торвальд борется за свое место в банке. Он уже говорит с женой как с настоящей преступницей. «О, какое страшное пробуждение! Все эти восемь лет… она, моя радость, моя гордость… была лицемерная, лживая… О, какая бездонная пропасть грязи, притворства!». Торвальд страстно желает соблюсти внешнюю благопристойность. Жена как бы перестает существовать для него.

Торвальд даже собирается отстранить Нору от воспитания детей. Ситуация разрешается довольно просто: поняв, что поступил совсем непорядочно, Крогстад отказывается от своих притязаний, говоря, что ничто не угрожает Норе и Торвальду. Торвальд счастлив, однако, Нора уже не та.

стлив, однако, Нора уже не та. Женщина поняла, что, желая семейного счастья, она пошла на это преступление, а в результате потеряла чувство собственного достоинства. В руках мужа она стала любимой игрушкой. Дом, построенный на лжи и обмане, не может быть настоящим домом: словно игрушечный домик, он разрушается после первого наступления злой судьбы. Нора собирается уйти из дома. На вопрос обеспокоенного Торвальда, вернется ли она, звучит решительный ответ: «Для этого должно произойти чудо из чудес, чтобы совместная жизнь по-настоящему стала браком. Торвальд пытается удержать Нору, напоминая ей о так называемом «долге перед мужем и детьми». В ответ он слышит то, что совсем не ожидал услышать: Нора отвечает, что она не только мать семейства, но «прежде всего человек, такой же, как и ты, – или, по крайней мере, должна стать человеком». Своей драмой «Кукольный дом» Генрик Ибсен вскрыл глубокое несоответствие между благопристойной видимостью и внутренней порочностью изображаемой действительности, выразил протест против всей системы общественных установок, требуя максимальной эмансипации женщины.