Критическое изображение армейского общества в повести А. И. Куприна «Поединок»

Действие повести относится к середине 90-х годов XIX века. Современники увидели в ней осуждение армейских порядков и разоблачение офицерского состава. И это мнение через несколько лет подтвердит сама история, когда русская армия потерпит сокрушительное поражение в боях под Мукденом, Ляоляном, Порт-Артуром. Почему это произошло? Мне кажется, что “Поединок” ярко и четко отвечает на поставленный вопрос. Может ли быть боеспособной армия, где царит античеловеческая разлагающая и отупляющая атмосфера, где офицеры теряются, когда нужно проявить находчивость, сообразительность и инициативу, где солдат доводят до отупения бессмысленной муштрой, побоями и издевательствами?
“За исключением немногих честолюбцев и карьеристов, все офицеры несли службу как принудительную, неприятную, опротивевшую барщину, томясь ею и не любя ее. Младшие офицеры, совсем по-школьнически, опаздывали на занятия и потихоньку убегали с них, если знали, что им за это не достанется… При этом все сильно пьянствовали, как в собрании, так и в гостях друг у друга… На службу ротные ходили с таким же отвращением, как и субалтерн-офицеры...” — читаем мы. Действительно, полковая жизнь, которую рисует Куприн, нелепа, пошла и безотрадна. Вырваться из нее можно только двумя способами: уйти в запас (и оказаться без специальности и средств к существованию) или пытаться поступить в академию и, окончив ее, подняться на более высокую ступень по военной лестнице, “сделать карьеру”. Однако способными на это оказываются единицы. Судьба же основной массы офицерства — тянуть бесконечную и нудную лямку с перспективой выйти в отставку с небольшой пенсией.
Повседневная жизнь офицеров складывалась из руководства строевыми занятиями, контроля за изучением “словесности” (т. е. воинских уставов) солдатами, посещения офицерского собрания. Пьянки в одиночку и в компании, карты, романы с чужими женами, традиционные пикники и “балки”, поездки в местный публичный дом — вот и все развлечения, доступные офицерам. “Поединок” раскрывает то обесчеловечивание, душевное опустошение, которому подвергаются люди в условиях армейской жизни, измельчание и опошление этих людей. Но иногда они прозревают на какое-то время, и эти моменты страшны и трагичны: "“Изредка, время от времени, в полку наступали дни какого-то общего, повального, безобразного кутежа. Может быть, это случалось в те странные моменты, когда люди, случайно между собой связанные, но все вместе осужденные на скучную бездеятельность и бессмысленную жестокость, вдруг прозревали в глазах друг у друга, там, далеко, в запутанном и угнетенном сознании, какую-то таинственную искру ужаса, тоски и безумия, И тогда спокойная, сытая как у племенных быков, жизнь точно выбрасывалась из своего русла”. Начиналось какое-то коллективное безумие, люди словно теряли человеческий облик. “По дороге в собрание офицеры много безобразничали. Останавливали проходящего еврея, подзывали его и, сорвав с него шапку, гнали извозчика вперед; потом бросали эту шапку куда-нибудь за забор, на дерево. Бобетинский избил извозчика. Остальные громко пели и бестолково кричали”.
Армейская жизнь, жестокая и бессмысленная, порождает и своеобразных “чудовищ”. Это опустившиеся и отупевшие, закосневшие в предрассудках люди — служаки, пошлые мещане и нравственные уроды. Один из них — капитан Слива. Это тупой служака, ограниченный и грубый человек. “Все, что выходило за пределы строя, устава и роты и что он презрительно называл чепухой и мандрагорией, безусловно для него не существовало. Влача всю свою жизнь суровую служебную лямку, он не прочел ни одной книги и ни одной газеты...” Хотя Слива и внимателен к солдатским нуждам, но это качество сводится на нет его жестокостью: “Этот вялый, опустившийся на вид человек был страшно суров с солдатами и не только позволял драться унтер-офицерам, но и сам бил жестоко, до крови, до того, что провинившийся падал с ног под его ударами”. Еще более страшен капитан Осадчий, внушающий “нечеловеческий трепет” своим подчиненным. Даже в облике его есть что-то звериное, хищное. Он настолько жесток с солдатами, что в его роте ежегодно кто-то кончал жизнь самоубийством.
В чем же причина такого духовного опустошения, нравственного уродства? Куприн отвечает на этот вопрос устами Назанского, одного из немногих положительных персонажей повести: “… так и все они, даже самые лучшие, самые нежные из них, прекрасные отцы и внимательные мужья, — все они на службе делаются низменными, трусливыми, злыми, глупыми зверюшками. Вы спросите: почему? Да именно потому, что никто из них в службу не верит и разумной цели этой службы не видит”; “… для них служба — это сплошное отвращение, обуза, ненавидимое ярмо”.
Спасаясь от мертвящей скуки армейской жизни, офицеры стараются придумать для себя какое-то побочное занятие. Для большинства это, конечно, пьянство и карты. Некоторые занимаются коллекционированием и рукоделием. Подполковник Рафальский отводит душу в своем домашнем зверинце, капитан Стельков-ский превратил в хобби развращение молоденьких крестьянок.
Что же заставляет людей бросаться в этот омут, посвящать себя армейской службе? Куприн считает, что в этом отчасти виноваты представления о военных, сложившиеся в обществе. Так, главный герой повести подпоручик Ромашов, пытаясь осмыслить жизненные явления, приходит к выводу, что “мир разделялся на две неравные части: одна — меньшая — офицерство, которое окружает честь, сила, власть, волшебное достоинство мундира и вместе с мундиром почему-то и патентованная храбрость, и физическая сила, и высокомерная гордость; другая — огромная и безличная — штатские, иначе шпаки, штафирки и рябчики; их презирали...” И писатель выносит приговор военной службе, которая с ее призрачной доблестью создана “жестоким, позорным, всечеловеческим недоразумением”.