Герой нашего времени – художественный анализ

Роман «Герой нашего времени» — главное прозаическое произведение М. 10. Лермонтова. Хотя оно публиковалось также и отдельными новеллами, целостность замысла несомненна. Есть в романе и своя законченность. Хотя что касается последнего обстоятельства, то не лишне вспомнить споры специалистов о «Фаталисте». Есть некая недосказанность в этой главе-новелле. Не вмешиваясь в эти споры по существу и не претендуя па новые концепции, можно заметить, однако, что иногда в спорах о тонкостях забывают о самом первом и очевидном. А именно (в данном случае) о том, что в предисловии к журналу Печорина Лермонтов весьма прозрачно и недвусмысленно обещает нам некую «еще толстую тетрадь», которая «явится на суд света». (Данный материал поможет грамотно написать и по теме Герой нашего времени. Краткое содержание не дает понять весь смысл произведения, поэтому этот материал будет полезен для глубокого осмысления творчества писателей и поэтов, а так же их романов, повестей, рассказов, пьес, стихотворений.) Это обещание, со свойственной Лермонтову в таких случаях «небрежностью», лишь слегка камуфлируется ссылкой на самого Печорина. Так что можно предположить, что Лермонтов думал о продолжении. Отсюда и «недосказанность» в «Фаталисте». Кстати, как отдельная новелла оп к тому же печатался ранее романа в его целом.

Между тем это обещание хотя и учитывается, по как-то не слишком принимается всерьез.

Можно думать, что одно из психологических объяснений тому — наличие в романе кульминационной глазы-новеллы «Княжна Мери». Стоило появиться этой главе, как роман тотчас же приобрел свою тайную завершенность, предельность, исчерпанность. «Фаталист» ныне воспринимается как своего рода эпилог-«прибавление». В этой промежуточной роли он вполне уместен и ясен. Для нового же поворота, взлета характера и сюжета нужны были новое композиционное нарастание и новая «предельность».

Итак, «Герой нашего времени» начал публиковаться отдельными главами-новеллами. Первая такая публикация, «Бала», появилась в «Отечественных записках» в 1839 г., в мартовской книге (№ 3). «Фаталист» появился там же в № 11. «Тамань» —там же в № 2 за 1840 г. Все это как бы острова, архипелаг, выступающий над подводным материком, который Лермонтов ощущает как тайное целое. С появлением «Княжны Мери» Лермонтов счел это целое состоявшимся въяве. Любопытно, что «Княжна Мери» в журнале не печаталась. Отдельной книгой весь роман впервые вышел в 1840 м (Спб.), в 1841-м был переиздай. Кроме «Княжны Мери», в отдельные издания вошли «Максим Максимыч» — важное композиционное звено целого как целого!—и два «предисловия»:, к роману (2-е изд.) и к «Журналу Печорина».

Периодика не прошла мимо глав и целого. И не только периодика. Роман оживленно обсуждался в кулуарах, в письмах, в салонах. В центре внимания (как и следовало ожидать) — гениально недосказанный Лермонтовым Печорин; Грушницкий как пародия на «печоринство», как ложный романтик; Максим Максимыч, Вернер, княжна и Вера тоже не обойдены вниманием. Из первых наиболее известны отзывы Белинского, оцепившего роман в том при мерно духе, как и мы обычно оцениваем его ныне, Шевырева, который счел Печорина чужеродным, западным явлением, и Николая I (см.

ее известны отзывы Белинского, оцепившего роман в том при мерно духе, как и мы обычно оцениваем его ныне, Шевырева, который счел Печорина чужеродным, западным явлением, и Николая I (см. статью и комментарий).

Фактура и прототипы лермонтовской прозы широко прокомментированы как в академических, так и в популярных изданиях; подробные повторы были бы излишни. Кроме того, тут есть еще одно соображение. Так СЛОЖИЛОСЬ, что именно наше лермонтоведроние особенно много внимания уделяло фактографической, биографической, бытовой, прототипной и тому подобным сторонам дела. За всем этим порою исчезает Лермонтов как художник и вообще как целостное и духовное явленно. Ведь именно Лермонтов, с его романтизмом, вниманием к подспудной стороне жизни и т. Д"., как раз как никто противостоит чисто фактологической интерпретации. Такой подход просто по в духе этого писателя.

По всем этим причинам фактологический комментарий к «Герою нашего времени», как и к другим произведениям, в этом издании не является подробным.

Мирной— то есть горец, формально признающий власть русских.

Абрек — ОДНО из «ходовых» слов Лермонтова. Это воинственный горец, поклявшийся в вечной мести «неверный». Как правило, абреки были отчаянно храбры и «коварны», действовали изощренно-партизанскими способами. Само слово было синонимом удали, мести и «разбойничьей» силы.

«Много красавиц « ауле у нас» — вариант песни из поэмы «Измаил-Бей». Кочующие из произведения в произведение строки и образы — обычное явление у Лермонтова; оп спокойно относился к этим перекличкам и не заботился о полной формальной замкнутости и самостоятельности каждого своего произведения.

Казбек — не только снежная вершина, символ горного Кавказа, но и станция у подножия.

Владикавказ — ныне столица Осетии г. Орджоникидзе.

«В тот день немые возопиют...» — неточная цитата из библии — из книги пророка Исайи.

Юная Франция молодые романтики Франции в 30-е гг. XIX в. Авторское повествование идет в атмосфере современной Лермонтову романтической литературы. Миньона — героиня романа Гете «Ученические годы Вильгельма Мейстера».

Ундина — русалка в скандинавском фольклоре. Образ, популярный в романтической литературе. Был популярен и весь вообще скандинавский, «северный» фольклор.

Юнкер — в понимании этого обстоятельства есть важный оттенок, не сразу ясный современному читателю. В то время юнкером назывался дворянин, поступивший на военную службу за отсутствием подготовки и заслуг «нижним чином», но пользующийся перед простыми смертными преимуществами за свое происхождение и т. п. Грушницкий же делает вид перед дамами, что он разжалован за некие таинственные и рискованные подвиги. Вот почему княжна, узнав, что Грушницкий — юнкер, то есть вполне добропорядочный молодой человек, желающий выслужиться, испытывает разочарование.

Где нам, дуракам...— поговорка П. П. Каверина, упомянутого Пушкиным в «Евгении Онегине». Лермонтов втайне сознает противопоставленность своего «лишнего» поколения прежнему «гусарскому» — удалому и практически действенному; отсюда оттенок иронии в словах Печорина.

му» — удалому и практически действенному; отсюда оттенок иронии в словах Печорина.

Стр. 99, «Но смешивать два эти ремесла...» — А. С. Грибоедов. «Горе от ума», д. III. (Неточная цитата).

Вновь убеждаемся: Лермонтов, кап и другие паши классики, не стесняется литературных реминисценций, образов. Он внутренне рассчитывает на культурного читателя и его ассоциации. Ведь один намек, имя, строка и т. п. могут вскрыть целую картину. Такой стиль соответствует и характеру основного героя.

«Ума холодных наблюдений» — опять цитата («Евгений Онегин», посвящение).

Вспомните Юлия Цезаря — по преданию, Цезарь перед смертью оступился на пороге.