«Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова. Нравственно-психологический роман и его художественные особенности

“Герой нашего времени” — первый в русской прозе лирико-психологический роман. Лирический потому, что у автора и героя “одна душа, одни и те же муки”. Психологический потому, что идейным и сюжетным центром являются не события, а личность человека, его духовная жизнь. Поэтому психологическое богатство романа заключено прежде всего в образе “героя времени”. Через сложность и противоречивость Печорина Лермонтов утверждает мысль о том, что нельзя до конца все объяснить: в жизни всегда есть высокое и тайное, которое глубже слов, идей.
Отсюда одной из особенностей композиции является нарастание раскрытия тайны. Лермонтов ведет читателя от поступков Печорина (в первых трех повестях) к их мотивам (в 4 и 5 повестях), то есть от загадки к разгадке. При этом мы понимаем, что тайной являются не поступки Печорина, а его внутренний мир, психология.
Автор использует принцип хронологической инверсии (отказ от последовательного изображения). Такая разочарованная позиция в точности соответствует “разочарованной”, противоречивой личности человека.
В первых трех повестях (“Бэла”, “Максим Максимыч”, “Тамань”) представлены лишь поступки героя.
Лермонтов демонстрирует примеры печоринского равнодушия, жестокости к окружающим его людям, показанным либо как жертвы его страстей (Бэла), либо как жертвы его холодного расчета (бедные контрабандисты). Невольно напрашивается вывод, что психологическим нервом Печорина является власть и эгоизм: “какое дело мне, странствующему офицеру, до радостей и бедствий человеческих?”
Но не все так просто. Вовсе не так однотипен герой. Перед нами одновременно совестливый, ранимый и глубоко страдающий человек. В “Княжне Мери” звучит трезвый отчет Печорина. Он понимает скрытый механизм своей психологии: “Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его.” А позже Григорий Александрович открыто формулирует свое жизненное кредо: “Я смотрю на страдания к радости других только в отношении к себе, как пищу, поддерживающую мои духовные силы...” На основании этого правила Печорин развивает целую теорию счастья: “Быть для кого-нибудь причиной страданий и радости, не имея на то никакого положительного права, — не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастье? Насыщенная гордость”. Казалось бы, умный Печорин, знающий, в чем состоит счастье, и должен быть счастлив, ведь он постоянно и неутомимо пытается насытить свою гордость. Но счастья почему-то нет, а вместо него утомление и скука… Почему же судьба героя так трагична?
Ответом на этот вопрос является последняя повесть “Фаталист”. Здесь решаются уже проблемы не столько психологические, сколько философские и нравственные.
Повесть начинается с философского спора Печорина с Вуличем о предопределении человеческой жизни. Вулич — сторонник фатализма. Печорин же задается вопросом: “Если точно есть предопределения, то зачем же нам дана воля, рассудок ?” Этот спор поверяется тре- мя примерами, тремя смертельными схватками с судьбой. Во-первых, попытка Вулича убить себя выстрелом в висок, окончившаяся неудачей; во-вторых, случайное убийство Вулича на улице пьяным казаком; в-третьих, отважный бросок Печорина на казака-убийцу. Не отрицая саму идею фатализма, Лермонтов приводит к мысли о том, что нельзя смиряться, быть покорным судьбе. Таким поворотом философской темы автор избавил роман от мрачного финала. Печорин, о смерти которого неожиданно сообщается в середине повествования, в этой последней повести не только спасается от казалось бы верной гибели; но и впервые совершает поступок, приносящий пользу людям. И вместо траурного марша в финале романа звучат поздравления с победой над смертью: “офицеры меня поздравляли — и точно было с чем”.
Герой относится к фатализму предков двойственно: с одной стороны, он иронизирует над их наивной верой в светила небесные, с другой стороны, он откровенно завидует их вере, так как понимает, что любая вера — благо. Но отвергая прежнюю наивную веру, он сознает, что в его время, 30-е годы, нечем заменить утраченные идеалы. Несчастье Печорина в том, что он сомневается не только в необходимости добра вообще; для него не только не существует святынь, он смеётся “над всем на свете...”. А безверие порождает либо бездействие, либо пустую деятельность, которые являются пыткой для умного и энергичного человека.
Показывая мужество своего героя, Лермонтов одновременно утвердил необходимость борьбы за свободу личности. Григорий Александрович очень дорожит своей свободой: “Я готов на все жертвы, кроме этой: двадцать раз поставлю свою жизнь на карту, но свободы своей не продам”. Но такая свобода без гуманистических идеалов связана с тем, что Печорин постоянно пытается подавить голос своего сердца: “я давно уже живу не сердцем, а головой”.
Однако Печорин не самодовольный циник. Выполняя “роль палача или топора в руках судьбы”, он сам страдает от этого не меньше, чем его жертвы, весь роман — это гимн мужественной, свободной от предрассудков личности и одновременно реквием одаренному, а может быть гениальному человеку, который не смог “угадать своего высокого назначения”.