«Журнал», единственный «достойный собеседник» Печорина

Для Печорина при его одиночестве дневник, «журнал», — единственный «достойный собеседник», с которыми он может быть в полнее искренним. И еще одна ценность журнала: Это – душевная память Печорина. Жизнь его, кажется, разменивается на пустяки, и поэтому ему особенно важно увидеть смысл происходящих событий, сохранить их след, чтобы не оказаться в положении человека, состояние которого передана в стихотворении «И скучно, и грустно…».

Самолюбиво не прощая Печорину его превосходства, Грушницкий, драгунский капитан и прочие члены «водяного общества» полагают, что Печорин гордится своей принадлежностью к петербургскому свету, к гостиным, куда их не пускают. Печорин же, хотя и не может не быть ироничным по отношению к «водяному обществу», не только не гордится своим превосходством, но болезненно воспринимает это расстояние между собой и другими, ведущая к враждебности: «Я вернулся домой, волнуемый двумя различными чувствами». Первое было – грусть. «За что они меня ненавидят? — думал я – За что? Обидел ли я кого-нибудь? Нет. Неужели я принадлежу к числу тех людей, которых один вид уже порождает недоброжелательность. И я чувствовал, что ядовитая злость мало помалу наполняла мою душу». Переход от иронии грусти, от нее – к ядовитой злости, побуждающей действовать, чтобы не оказаться посмешищем ничтожных людей, характерен для отношений Печорина к «водяному обществу» в целом, и в частности Грушницкому.

Печорин при всей его ироничности довольно добр, он не предполагает в Грушницком способности убивать (и даже не словом, а пулей), не предполагает низости, агрессивных проявлений самолюбия.

«Врожденная страсть противоречить» в Печорине – не только признак рефлексии, постоянной борьбы в его душе, но и следствие постоянного противоборства с обществом. Окружающие так ничтожны, что Печорин постоянно хочет быть непохожим на них, поступать вопреки им, делать наоборот. Причем сам Печорин иронизирует над этим упрямством: «Присутствие энтузиазма обдает меня крещенским холодом, и, я думаю, частые сношения с вялым флегматиком сделали бы из меня страстного мечтателя.» Грушницкий несносен своей фальшивостью, позерством, претензиями, на романтизм – и Печорин в его присутствии чувствует неодолимую потребность в прозаической трезвости слов и поведения.

Согласие Грушницкого участвовать в заговоре, предложенным драгунским капитаном, пробуждает в Печорине «холодную злость», но он еще готов простить «приятелю» его мстительность, распускаемые им в городе «разные дурные слухи» — за минуту честности «Я с трепетом ждал ответа Грушницкого, холодная злость овладела мною при мысли, что если б не случай, то я мог бы сделаться посмешищем этих дураков». Если б Грушницкий не согласился, я бросился б ему на шею. Но после некоторого молчания он встал с своего места, протянул руку капитану и сказал очень важно: «Хорошо, я согласен». Законы чести не для этих людей писаны, точно также, как и не для «мирного круга честных контрабандистов».

Готовность Печорина к благодарной человечности разрушена низостью Грушницкого, согласного на обман в дуэли.

чности разрушена низостью Грушницкого, согласного на обман в дуэли. Однако Печорин, как шекспировский Гамлет. Не один раз должен убедиться в том, что подлость неискоренима в этом человеке, прежде чем решится на возмездие. Жестокость Печорина вызвана оскорблённостью не за себя только -за то, что на границе жизни и смерти в Грушницком мелкое самолюбие оказывается сильнее честности, благородства.



Пятигорск, Елисаветинский источник, где собирается «водяное общество». Идя бульваром, Печорин встречает «большею частию семейства степных помещиков», которые провожали его взглядами «с нежным любопытством», но, «узнав армейские эполеты… с негодованием отвернулись». Местные дамы благосклоннее, они «привыкли на Кавказе встречать под нумерованной пуговицей пылкое сердце и под белой фуражкой образованный ум. Эти дамы очень милы; и долго милы!»

Печорин обгоняет толпу мужчин, которые «составляют особенный класс людей между чающими движения воды. Они пьют — однако не воду, гуляют мало, волочатся только мимоходом; они играют и жалуются на скуку. Они франты: опуская свой оплетенный стакан в колодезь кислосерной воды, они принимают академические позы...»

Лермонтов описал этих снобов чрезвычайно метко и язвительно И не случайно он собрал на водах настоящую «больницу»: Мери лечится от чего-то, Грушницкий и Вернер хромы, девушка-контрабандистка ведет себя как ненормальная, мальчик слеп, Вера смертельно больна… Среди них и Печорин становится «нравственным калекой», лишенным обычных человеческих чувств.

Критика встретила новое произведение неоднозначно: завязалась острая полемика. Наряду с бурными восторгами Белинского, назвавшего роман Лермонтова произведением «совершенно нового мира искусства», увидевшего в нем «глубокое знание человеческого сердца и современного общества», «богатство содержания и оригинальность», в печати звучали голоса критиков, абсолютно не принявших роман. Один из самых ярых противников Лермонтова, некто А.С. Бурачок, утверждал, что образ главного героя романа — «эстетическая и психологическая нелепость», а в самом произведении «философии, религиозности русской народной и следов нет». Но как бы мы ни оценивали роман, нельзя не отметить то мастерство, с которым Лермонтов выписал своего главного героя. На протяжении всего произведения автор как можно полнее стремится раскрыть внутренний мир Григория Александровича Печорина. Композиционная сложность романа неразрывно связана с психологической сложностью образа главного героя, а паноптикум «водяного общества» помогает глубже раскрыть этот образ.

Наиболее полно и глубоко внутренний мир героя раскрывается в главе «Княжна Мери». Завязкой здесь является встреча Печорина с Грушницким, знакомым юнкером. И тогда начинается очередной «эксперимент» Печорина. Вся жизнь героя — это цепь экспериментов над собой и другими людьми. Цельего — постижение истины,.

его — постижение истины,., природы человека, зла, добра, любви. Именно так л происходит в случае с Грушницким. Почему молодой юнкер так неприятен Печорину?

Как мы видим, Грушницкий отнюдь не является злодеем, с которым стоило бы бороться. Это самый обыкновенный юноша, мечтающий о любви и о звездах на погонах. Он — посредственность, но ему присуща одна вполне простительная в его возрасте слабость — «драпироваться в необыкновенные чувства», «страсть декламировать». Он стремится играть модную среди юношей роль байронического разочарованного героя, «существо, обреченное каким-то тайным страданиям». Конечно же, читатель понимает, что это пародия на Печорина! Поэтому-то он так и ненавистен Печорину. Грушницкий, как человек недалекий, не понимает отношения к нему Печорина, не подозревает, что тот уже начал своеобразную игру.

Сначала Печорин даже вызывает у Грушниц-кого некое снисходительное чувство, так как этот юноша са моуверен и кажется себе весьма проницательным и значительным человеком «Мне жаль тебя, Печорин», — вот как разговаривает он в начале романа. Но события развиваются так, как этого хочет Печорин Мери влюбляется в него, забыв о Груш-ницком Обуреваемый ревностью, негодованием, а затем ненавистью, юнкер вдруг открывается нам с совсем другой стороны Он оказывается не таким уж безобидным Он становится мстительным, а потом — бесчестным, подлым Тот, кто совсем недавно рядился в благородство, сегодня способен выстрелить в безоружного человека Эксперимент Печорина удался' Здесь с полной силой проявилось «демоническое» свойство его натуры «сеять зло» с величайшим искусством Во время дуэли Печорин вновь испытывает судьбу, спокойно стоя лицом к лицу со смертью Потом предлагает Грушницкому примирение Но ситуация уже необратима, и Грушницкий погибает, испив чашу стыда, раскаяния и ненависти до конца