Русские сочинения - Лермонтов М.Ю. - Мцыри - Богоборческая тенденция

Богоборческая тенденция

Богоборческий мотив в поэме М.Ю.Лермонтова «Мцыри».
В творчестве Лермонтова выделяются две тенденции: богоборческая и байроновская. Для богоборческой тенденции характерно одиночество лирического героя, его борьба с реальностью, бунт против Бога и судьбы. Она появилась от того, что сам Лермонтов отвергал Бога. Один из критиков указывает на то, что «богоборческая тенденция проявлялась у него не только в слое мистического опыта и глубинной памяти, но и в слое сугубо интеллектуальном, и в слое повседневных действенных проявлений, в жизни. Так следует понимать многие факты его биографии: его кутежи, его юношеский разврат – не пушкинский весёлый, а угрюмый и тяжкий, и даже, может быть, его воинское удальство.(к 25 годам все эти мечтания Лермонтова кончились, утратили для него всякий интерес и были изжиты, в то время, как Байрон продолжал быть игралищем всевозможных сил до конца своей жизни). В интеллектуальном же плане эта бунтарская тенденция приобрела вид холодного и горького скепсиса, вид скорбных, разъедающе-пессимистических раздумий чтеца человеческих душ».
Лирический герой поэмы «Мцыри» — человек, вступающий в конфликт с реальностью. Он не доволен своей судьбой. Ещё в начале исповеди он говорит, что променял бы две жизни «в плену» «за одну, но только полную тревог», а в конце, когда мгновений жизни осталось совсем немного, отнюдь не воодушевлённый ожидаемым «приютом» в раю, Мцыри заявляет монаху: «увы! За несколько минут между крутых и темных скал, где я в ребячестве играл, я б рай и вечность променял» — этими словами он отвергает Бога. Хоть монастырь осознаётся героем только как тюрьма, Мцыри не является богоборцем. Его образ списан с самого Лермонтова. «Монастырь – символ отрицания всего земного и прежде всего личной воли. Лермонтов – непримиримый враг монашеского взгляда на жизнь, где дуализм тела и души, земли и неба исповедуются в его чистом и крайнем виде» — говорит критик Сакулин.
Развязка поэмы только подразумевается. Мцыри просит перед смертью перенести его в сад; там, среди природы в виду Кавказа, он рассчитывает на какой-нибудь «привет прощальный» с родины, которой так и не достиг: «и с этой мыслью я засну, и никого не прокляну!..». литературоведы объясняют последние слова поэмы тем, что персонально перед Мцыри никто не виноват; Б.М.Эйхенбаума при этом подчеркивает, что эти слова «выражают вовсе не идею примирения», а служат выражением возвышенного, хотя и трагического состояния сознания: он никого не проклинает, потому что никто индивидуально не виновен в трагическом исходе его борьбы с «судьбой». Да, конечно, Мцыри умирает, как барс, достойно проиграв в борьбе, в попытке борьбы, перед лицом «торжествующего врага – судьбы, и здесь он — личность». «Я», поэма кончается глаголами в первом лице. Проклинать ему действительно некого, наоборот, монахам он обязан жизнью. Но Мцыри заговорил об этом. Для чего? Очевидно, дело в том, что монахи пока ни в чем не виноваты, но мятежный Мцыри предупреждает их о возможности проклятия, если они не выполнят его последнюю просьбу. Смирения в его словах действительно нет, более того – есть угроза, есть продолжающийся мятеж даже и после победы судьбы.

Автор сочинения: Лена
Lena_horosha@mail.ru