Герой Мильтона - «Самсон-борец»
Наиболее полно и ярко проблема героя была разрешена Мильтоном в «Самсоне-борце». Заслоненная мировым, успехом поэм Мильтона, трагедия «Самсон-борец» долго не привлекала особого внимания исследователей, хотя уже в XVIII в. на нее отозвался своей ораторией «Самсон» Гендель. В старых больших монографиях о Мильтоне трагедия рассматривалась гораздо поверхностнее, чем поэмы. В XX в. мнение о трагедии изменилось. Английские и американские литературоведы заметили, наконец, ее глубокую содержательность и своеобразную форму. Но в ней настойчиво хотят видеть просто подражание античным драматургам, забывают о тесной связи трагедии с английской жизнью.
«Самсон-борец» создавался в годы, когда в английском обществе все определеннее намечалась перспектива нового общественного подъема. Еще далеко было до тех событий, когда рухнула реставрированная монархия Стюартов. Но с каждым годом нарастало недовольство ею, охватывавшее самые различные группы, и прежде всего народные массы, на положении которых Реставрация отозвалась весьма тяжко. Слепой поэт слышал знакомый шум приближающейся бури, грохот цепей Самсона, пробуждающегося ото сна.
На фоне драматургии Реставрации особенно резко и мощно обозначилась огромная фигура Самсона, созданная Мильтоном. Самсон предстает как образ подлинно героический, многозначительный и по своему содержанию, и по той пластической форме, в которую он отлился.
В 60-х гг. XVII в. когда писался «Самсон-борец», английская драматургия заметно оживилась. Однако английский театр в годы Реставрации был безмерно далек от великих традиций начала XVII в., от традиций Шекспира и Бена Джонсона. Самая интересная и перспективная линия его развития — комедия — находилась еще в зачатке, успехи Конгрива и Уичерли были еще далеко впереди. На сцене царил Джон Драйден, талантливый поэт и драматург, загубивший свое немалое дарование в погоне за успехом у новой знати, любимцем которой он был в те годы.
Мильтон сознательно противопоставил свою трагедию общему направлению развития английской драматургии- в эти годы. Создавая «Самсона-борца», он завершал планы многих лет, подводил итоги исканий и раздумий о театре, которые легко проследить во всем его творчестве — начиная от ранней латинской элегии, в которой он говорит о лондонском театре 20-х гг., еще живущем традициями елизаветинцев, и кончая высказываниями о театре, рассыпанными в трактатах 40-х и 50-х гг. Потому-то так веско и содержательно звучало предисловие Мильтона к «Самсону», озаглавленное «О том роде драматической поэзии, который называется трагедией». В этом предисловии Мильтон осудил драматургию Реставрации и выдвинул идею новой трагедии — «величавой, моральной и полезной», вырастающей из сочетания античной традиции и достижений европейской драматургии XVI—XVII вв.
Мильтон выбрал из предания о Самсоне то, что представляло для него наибольший драматическийЧинтерес. В его трагедии, построенной по всем правилам аристотелевой поэтики, показано предсмертное преображение Самсона, его путь к последнему и самому великому подвигу — путь к смерти, ценой которой Самсон покупает победу Над наглым и торжествующим врагом.
оследнему и самому великому подвигу — путь к смерти, ценой которой Самсон покупает победу Над наглым и торжествующим врагом. В фи-листимлянских «лордах» и «священниках» легко можно узнать образы английской знати, в слепом богатыре Самсоне подчеркиваются черты народной суровости и простоты. Мильтон как бы забывает, что в библии Самсон — один из «судей» Израиля, представитель племенной знати. Нет, Самсон в трагедии Мильтона — прежде всего борец за освобождение от чужеземного ига, и он поднимается против филистимлян вопреки желанию трусливых «правителей» своего народа, погрязших в рабстве.
Так складывается центральный образ «величавой трагедии», библейский миф облагораживается и усложняется гуманистическим трагизмом Ренессанса, переплавляется в горниле страстей революционной эпохи.
Можно утверждать, что в образе Самсона Мильтон разрешил, наконец, проблему героя, занимавшую его издавна, — центральную проблему нового искусства, поборником которого он был. В Самсоне воплощены живые человеческие чувства, показана внутренняя борьба, ведущая к победе над искушениями, которая дается Самсону нелегко. Но и последствием этой победы оказывается уже не стоицизм, как было в «Потерянном рае», не готовность отказаться от себя во имя праведной веры, как в «Возвращенном рае», а способность к активному выступлению «во имя общего дела». Преодоление искушения в «Самсоне-борце» — уже не пассивная аскетическая цель, а момент этического созревания, необходимый для совершения подвига. Покорный богу, Адам только мечтал о подвиге; Иисус, выйдя из пустыни, где он спорил с Сатаной, был готов к нему, но остался евангельски и христиански пассивным; Самсон совершает подвиг.
Чрезвычайно важно и то обстоятельство, что Самсон — не ангел, не бес, не аллегория, — просто человек. Адам был тоже человек, но он был «царственный прародитель», «король Эдема»; Самсон — сын своего народа, раб в рубище, человек, потерявший все, кроме своего духовного мира, — и возродившийся в подвиге.
В земной и человеческой трагедии художник восторжествовал над теологом, хотя и не вытеснил его полностью. Эта победа привела к созданию самого цельного произведения Мильтона. Самсон гибнет героем. Но он гибнет одиноко. Его жалкие соплеменники только издали смотрят на его подвиг, узнают о его высокой доле от вестника; они придут за его трупом.
Так из разочарований и раздумий поэта, пережившего и подъем, и катастрофу буржуазной революции, родилась революционная трагедия. Буржуазная революция не дала материала для создания героического эпоса, для создания эпического героя. Но для трагедии личности, одиноко отстаивающей временно потускневшие идеалы во имя их будущего торжества, материала оказалось достаточно.
В «Самсоне борце» завершились и многолетние поиски стиля, которыми отмечено все творчество Мильтона.
«Самсон-борец» создавался в годы, когда в английском обществе все определеннее намечалась перспектива нового общественного подъема. Еще далеко было до тех событий, когда рухнула реставрированная монархия Стюартов. Но с каждым годом нарастало недовольство ею, охватывавшее самые различные группы, и прежде всего народные массы, на положении которых Реставрация отозвалась весьма тяжко. Слепой поэт слышал знакомый шум приближающейся бури, грохот цепей Самсона, пробуждающегося ото сна.
На фоне драматургии Реставрации особенно резко и мощно обозначилась огромная фигура Самсона, созданная Мильтоном. Самсон предстает как образ подлинно героический, многозначительный и по своему содержанию, и по той пластической форме, в которую он отлился.
В 60-х гг. XVII в. когда писался «Самсон-борец», английская драматургия заметно оживилась. Однако английский театр в годы Реставрации был безмерно далек от великих традиций начала XVII в., от традиций Шекспира и Бена Джонсона. Самая интересная и перспективная линия его развития — комедия — находилась еще в зачатке, успехи Конгрива и Уичерли были еще далеко впереди. На сцене царил Джон Драйден, талантливый поэт и драматург, загубивший свое немалое дарование в погоне за успехом у новой знати, любимцем которой он был в те годы.
Мильтон сознательно противопоставил свою трагедию общему направлению развития английской драматургии- в эти годы. Создавая «Самсона-борца», он завершал планы многих лет, подводил итоги исканий и раздумий о театре, которые легко проследить во всем его творчестве — начиная от ранней латинской элегии, в которой он говорит о лондонском театре 20-х гг., еще живущем традициями елизаветинцев, и кончая высказываниями о театре, рассыпанными в трактатах 40-х и 50-х гг. Потому-то так веско и содержательно звучало предисловие Мильтона к «Самсону», озаглавленное «О том роде драматической поэзии, который называется трагедией». В этом предисловии Мильтон осудил драматургию Реставрации и выдвинул идею новой трагедии — «величавой, моральной и полезной», вырастающей из сочетания античной традиции и достижений европейской драматургии XVI—XVII вв.
Мильтон выбрал из предания о Самсоне то, что представляло для него наибольший драматическийЧинтерес. В его трагедии, построенной по всем правилам аристотелевой поэтики, показано предсмертное преображение Самсона, его путь к последнему и самому великому подвигу — путь к смерти, ценой которой Самсон покупает победу Над наглым и торжествующим врагом.
оследнему и самому великому подвигу — путь к смерти, ценой которой Самсон покупает победу Над наглым и торжествующим врагом. В фи-листимлянских «лордах» и «священниках» легко можно узнать образы английской знати, в слепом богатыре Самсоне подчеркиваются черты народной суровости и простоты. Мильтон как бы забывает, что в библии Самсон — один из «судей» Израиля, представитель племенной знати. Нет, Самсон в трагедии Мильтона — прежде всего борец за освобождение от чужеземного ига, и он поднимается против филистимлян вопреки желанию трусливых «правителей» своего народа, погрязших в рабстве.
Так складывается центральный образ «величавой трагедии», библейский миф облагораживается и усложняется гуманистическим трагизмом Ренессанса, переплавляется в горниле страстей революционной эпохи.
Можно утверждать, что в образе Самсона Мильтон разрешил, наконец, проблему героя, занимавшую его издавна, — центральную проблему нового искусства, поборником которого он был. В Самсоне воплощены живые человеческие чувства, показана внутренняя борьба, ведущая к победе над искушениями, которая дается Самсону нелегко. Но и последствием этой победы оказывается уже не стоицизм, как было в «Потерянном рае», не готовность отказаться от себя во имя праведной веры, как в «Возвращенном рае», а способность к активному выступлению «во имя общего дела». Преодоление искушения в «Самсоне-борце» — уже не пассивная аскетическая цель, а момент этического созревания, необходимый для совершения подвига. Покорный богу, Адам только мечтал о подвиге; Иисус, выйдя из пустыни, где он спорил с Сатаной, был готов к нему, но остался евангельски и христиански пассивным; Самсон совершает подвиг.
Чрезвычайно важно и то обстоятельство, что Самсон — не ангел, не бес, не аллегория, — просто человек. Адам был тоже человек, но он был «царственный прародитель», «король Эдема»; Самсон — сын своего народа, раб в рубище, человек, потерявший все, кроме своего духовного мира, — и возродившийся в подвиге.
В земной и человеческой трагедии художник восторжествовал над теологом, хотя и не вытеснил его полностью. Эта победа привела к созданию самого цельного произведения Мильтона. Самсон гибнет героем. Но он гибнет одиноко. Его жалкие соплеменники только издали смотрят на его подвиг, узнают о его высокой доле от вестника; они придут за его трупом.
Так из разочарований и раздумий поэта, пережившего и подъем, и катастрофу буржуазной революции, родилась революционная трагедия. Буржуазная революция не дала материала для создания героического эпоса, для создания эпического героя. Но для трагедии личности, одиноко отстаивающей временно потускневшие идеалы во имя их будущего торжества, материала оказалось достаточно.
В «Самсоне борце» завершились и многолетние поиски стиля, которыми отмечено все творчество Мильтона.