Замысел поэмы «Кому на Руси жить хорошо»

В начале 60-х годов приступает Некрасов и к работе над произведением, которое сам считал делом своей жизни, которое, по собственным словам автора, двадцать лет собиралось по словечку, — над поэмой «Кому на Руси жить хорошо». По существу же, замысел «Кому на Руси..», получил развитие еще в одном направлении. Мы имеем в виду поиски героя русской жизни, отчасти реализовавшиеся в Грише Добросклонове. Этот вопрос оказался центральным и в историко-революционных поэмах, посвященных декабристам: «Дедушка» и «Русские женщины». Для Некрасова, всегда жившего интересами современности, такое обращение к истории на первый взгляд необычно. Причины его многообразны.

Здесь и невозможность сказать в полный голос о революционерах-современниках, и желание представить их дела не как случайные, изолированные эпизоды, а в их исторической преемственности, в национальной традиции Поэмы также отличает желание осмыслить события и их участников масштабно и обобщенно. Уже в корректуре писатель заменит первоначальное заглавие «Декабристки» на «Русские женщины». Осуществленные части поэмы сохраняют большую самостоятельность. В то же время художественный и идейный смысл каждой из них значительно усиливается именно в соотнесении с другой. Таким образом, они представляют единое целое. Вообще поэма представляет сплав картин, выполненных в реалистической манере (зарисовки жизни Италии и особенно восстание на Сенатской площади) с романтическим изображением событий. Композиция поэмы отличается некоторой отрывочностью, фрагментарностью резко контрастных сцен, героиня охвачена одним всепоглощающим порывом.

Все это возвращает нас к романтической поэме 20-х годов, к творчеству не только Пушкина той поры, но и Рылеева, к декабристской поэзии. Так романтизм Некрасова, воссоздавая колорит ушедшей эпохи, всем своим образным строем, самой фактурой стихов служит реализму. По-иному написана «Княгиня Волконская». «Бабушкины записки» — так пояснил поэт эту часть поэмы.

Рассказ от первого лица определил глубокий, задушевный лиризм повествования и сообщил ему особую достоверность личного свидетельства. Сама форма произведения — семейные воспоминания — позволила поэту с большой полнотой воссоздать характер героини, проследить ее жизнь.

Сюжет развертывается как хронологически последовательные события: родительский дом, воспитание, замужество, борьба за право уехать в ссылку к мужу-декабристу… — все это нарисовано с бытовой и исторической достоверностью. Тот факт, что в финале «Княгини Волконской» происходит встреча Волконской с Трубецкой и наконец их свидание с ссыльными, придает сюжетную завершенность обеим поэмам и произведению в целом. «… Самоотвержение, высказанное ими, — писал о декабристках Некрасов, — останется навсегда свидетельством великих душевных сил, присущих русской женщине..». Страдание, самоотвержение, великие душевные силы — вот что роднит «величавую славянку» Дарью и «мужичку» Марию Волконскую.

нскую. Новые тенденции проявляются в поздней лирике Некрасова.

Его лирика 70-х годов более, чем когда-либо, несет настроение сомнений, тревоги, подчас даже пессимизма. Все чаще образ мира как крестьянского жизнеустройства вытесняется образом мира как общего миропорядка. Масштабы, которыми меряется жизнь, становятся поистине глобальными. Позднюю лирику поэта проникает ощущение общего неблагополучия и катастрофичности.

В стихах появляется стремление к максимальной обобщенности, желание осмыслить мир в целом и, как следствие этого, — тяга к исчерпывающей афористичности, к всеохватывающей формуле:

Дни идут...
Все так же воздух душен,
Дряхлый мир — на роковом пути…
Человек — до ужаса бездушен,
Слабому спасенья не найти!

Отталкиваясь от конкретных впечатлений и фактов, поэт устремляется к философскому осмыслению жизни:

Страшный год!
Газетное витийство
И резня, проклятая резня!
Впечатленья крови и убийства,
Вы вконец измучили меня!
О любовь! — где все твои усилья?
Разум! — где плоды твоих трудов?
Жадный мир злодейства и насилья,
Торжество картечи и штыков!
Этот год готовит и для внуков
Семена раздора и войны.
В мире нет святых и кротких звуков,
Нет любви, свободы, тишины!
Где вражда, где трусость роковая,
Мстящая — купаются в крови,
Стон стоит над миром, не смолкая…

Ощущение «вселенского горя», мира в целом как мира «дряхлого», страшного, сознание безысходности «рокового пути» приводят к новым тенденциям в реализме поэта. И здесь Некрасов достигает громадной художественной силы…