Человек и тоталитарное государство в повести А. П. Платонова «Котлован»

Повесть Андрея Платоновича Платонова “Котлован” соединяет в себе социальную притчу, философский гротеск, сатиру, лирику.
Писатель не дает никакой надежды, что в далеком будущем на месте котлована вырастет “город-сад”, что хоть что-то поднимется из этой ямы, которую безостановочно роют герои. Котлован расширяется и, согласно Директиве, расползается по земле — сначала вчетверо, а затем, благодаря административному решению Пашкина, в шесть раз.
Строители “общепролетарского дома” строят свое будущее буквально на детских костях.
Писатель создал беспощадный гротеск, свидетельствующий о массовом психозе всеобщего послушания, безумной жертвенности и слепоты, овладевшими страной.
Главный герой Вощев является выразителем авторской позиции. Среди фантастических коммунистических руководителей и омертвелой массы он задумался и горько засомневался в человеческой правоте совершающегося вокруг. Задумавшийся “среди общего темпа труда”, Вощев не движется в соответствии с “генеральной линией”, а ищет свою дорогу к истине. Вощев так и не обрел истины. Глядя на умирающую Настю, Вощев думает: “Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького верного человека, в котором истина была бы радостью и движением?” Платонов хочет выяснить, что же именно могло двигать людьми, продолжавшими рыть яму с таким усердием. Это новое рабство зиждется на ритуалах новой веры: религии котлована в изложении Сталина.
“Котлован” — драматическая картина слома времени. Уже на первых страницах повести звучат два слова, которые определяли пафос времени: темп и план. Но рядом с ними возникают в повести иные ключевые слова, вступающие с первыми в очень непростые взаимоотношения: смысл происходящего и раздумье о всеобщем счастье.
“Счастье происходит от материализма, товарищ Вощев, а не от смысла, — говорят Вощеву в завкоме. — Мы тебя отстаивать не можем, ты человек несознательный, а мы не желаем