Любовь Татьяны к Евгению
Совсем иной мы видим Татьяну в последней главе романа. Теперь она княгиня, солидная светская дама, которой даже при встрече с любимым прежде Онегиным:
… Ничто не изменило:
Вней сохранился тот же тон,
Был так же тих ее поклон.
Ей-ей! не то, чтоб содрогнулась,
Иль стала вдруг бледна, красна...
У ней и бровь не шевельнулась;
Не сжала даже губ она.
Хоть он глядел нельзя прилежней,
Но и следов Татьяны прежней
Не мог Онегин обрести.
Кажется, что простодушная сельская девушка, не зря зачитывавшаяся романами автора теории «естественного человека» Ж.-Ж. Руссо, превратилась в опытную светскую львицу. Конечно, перед этим была несчастная любовь к Онегину, потрясение от убийства возлюбленным Ленского, поездка в Москву на смотрины, брак с толстым и заслуженным генералом… Но неужели все эти события столь кардинально изменили внутренний мир героини? Куда делась девушка, которая «с ее холодною красою любила русскую зиму», «верила преданьям простонародной старины, и снам, и карточным гаданьям, и предсказаниям луны», исповедовалась няне в безответной любви к Онегину, писала Евгению проникновенное письмо, где уверяла: «Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой; я знаю, ты мне послан Богом, до гроба ты хранитель мой...»? Однако стоит прочесть целиком заключительную главу, и мы убедимся, что на самом деле Татьяна осталась прежней.
Продемонстрировав Онегину невозмутимость при нежданной встрече, она обратила на мужа «усталый взгляд» и тотчас «скользнула вон». Ясно, что супруга-генерала Татьяна не любит. И Онегину потом, в разговоре один на один, признается:
А мне, Онегин, пышность эта,
Постылой жизни мишура,
Мои успехи в вихре света,
Мой модный дом и вечера,
Что в них? Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг, за дикий сад,
За наше бедное жилище,
За те места, где в первый раз,
Онегин, вид ела я вас,
Да за смиренное кладбище,
Где нынче крест и тень ветвей
Над бедной нянею моей...
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.
В сущности, Татьяна — все та же патриархальная девушка. Она тяготится светскими развлечениями, как когда-то пресытился ими Онегин. Татьяна отвергает предложение Евгения завести столь обычную в свете любовную интрижку. Для нее супружеский долг, сохранение семейного очага оказываются выше чувства. И это при том, что Татьяна отнюдь не патриархальна в своем внутреннем мире. Ее письмо к Онегину обнаруживает незаурядность, глубину души наряду с первозданной искренностью чувства:
Зачем вы посетили нас?
Вглуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.
Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете...
То воля неба: я твоя...
Любовь к Евгению Татьяна воспринимает как ниспосланную свыше, как Божье предопределение. И неслучайно в разговоре с Ленским Онегин отмечает ее духовное превосходство над сестрою: «В чертах у Ольги жизни нет.
оре с Ленским Онегин отмечает ее духовное превосходство над сестрою: «В чертах у Ольги жизни нет… Кругла, красна лицом она, как эта глупая луна на этом глупом небосклоне». Ленский подчеркивает, что Татьяна «грустна и молчалива, как Светлана», героиня одноименной баллады В.А. Жуковского. Ольга же вполне довольна жизнью и не знает глубоких чувств, настоящей любовной страсти. Она не способна любить как Татьяна и, должно быть, будет вполне счастлива с взявшим ее в жены заезжим уланом. Душевные переживания сестры Ольге неведомы. И сам ее образ призван прежде всего оттенить душевную красоту и духовное величие Татьяны — пушкинского идеала русской женщины.
… Ничто не изменило:
Вней сохранился тот же тон,
Был так же тих ее поклон.
Ей-ей! не то, чтоб содрогнулась,
Иль стала вдруг бледна, красна...
У ней и бровь не шевельнулась;
Не сжала даже губ она.
Хоть он глядел нельзя прилежней,
Но и следов Татьяны прежней
Не мог Онегин обрести.
Кажется, что простодушная сельская девушка, не зря зачитывавшаяся романами автора теории «естественного человека» Ж.-Ж. Руссо, превратилась в опытную светскую львицу. Конечно, перед этим была несчастная любовь к Онегину, потрясение от убийства возлюбленным Ленского, поездка в Москву на смотрины, брак с толстым и заслуженным генералом… Но неужели все эти события столь кардинально изменили внутренний мир героини? Куда делась девушка, которая «с ее холодною красою любила русскую зиму», «верила преданьям простонародной старины, и снам, и карточным гаданьям, и предсказаниям луны», исповедовалась няне в безответной любви к Онегину, писала Евгению проникновенное письмо, где уверяла: «Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой; я знаю, ты мне послан Богом, до гроба ты хранитель мой...»? Однако стоит прочесть целиком заключительную главу, и мы убедимся, что на самом деле Татьяна осталась прежней.
Продемонстрировав Онегину невозмутимость при нежданной встрече, она обратила на мужа «усталый взгляд» и тотчас «скользнула вон». Ясно, что супруга-генерала Татьяна не любит. И Онегину потом, в разговоре один на один, признается:
А мне, Онегин, пышность эта,
Постылой жизни мишура,
Мои успехи в вихре света,
Мой модный дом и вечера,
Что в них? Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг, за дикий сад,
За наше бедное жилище,
За те места, где в первый раз,
Онегин, вид ела я вас,
Да за смиренное кладбище,
Где нынче крест и тень ветвей
Над бедной нянею моей...
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.
В сущности, Татьяна — все та же патриархальная девушка. Она тяготится светскими развлечениями, как когда-то пресытился ими Онегин. Татьяна отвергает предложение Евгения завести столь обычную в свете любовную интрижку. Для нее супружеский долг, сохранение семейного очага оказываются выше чувства. И это при том, что Татьяна отнюдь не патриархальна в своем внутреннем мире. Ее письмо к Онегину обнаруживает незаурядность, глубину души наряду с первозданной искренностью чувства:
Зачем вы посетили нас?
Вглуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.
Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете...
То воля неба: я твоя...
Любовь к Евгению Татьяна воспринимает как ниспосланную свыше, как Божье предопределение. И неслучайно в разговоре с Ленским Онегин отмечает ее духовное превосходство над сестрою: «В чертах у Ольги жизни нет.
оре с Ленским Онегин отмечает ее духовное превосходство над сестрою: «В чертах у Ольги жизни нет… Кругла, красна лицом она, как эта глупая луна на этом глупом небосклоне». Ленский подчеркивает, что Татьяна «грустна и молчалива, как Светлана», героиня одноименной баллады В.А. Жуковского. Ольга же вполне довольна жизнью и не знает глубоких чувств, настоящей любовной страсти. Она не способна любить как Татьяна и, должно быть, будет вполне счастлива с взявшим ее в жены заезжим уланом. Душевные переживания сестры Ольге неведомы. И сам ее образ призван прежде всего оттенить душевную красоту и духовное величие Татьяны — пушкинского идеала русской женщины.