Роль внутреннего монолога в создании характера героя. (По одному из произведений русской литературы XIX века)

В художественном произведении внутренний мир героя в большей степени раскрывается не через внешнюю речь, а через

внутреннюю, которая, как правило, выливается в монолог героя. Я бы хотела рассмотреть произведение А.С. Пушкина «Евгений

Онегин» — первый русский роман, который начинается с внутреннего монолога:

«Мой дядя самых честных правил

Когда не в шутку занемог,

Он уважать себя заставил

И лучше выдумать не мог.

Его пример другим наука,

Но, боже мой, какая скука

С больным сидеть и день и ночь,

Не отходя ни шагу прочь!

Какое низкое коварство

Полуживого забавлять,

Ему подушки поправлять,

Печально подносить лекарство,

Вздыхать и думать про себя:

Когда же черт возьмет тебя?»

Никогда раньше внутренний монолог не выносился в начало произведения. Пушкин сделал это впервые. Интересно еще и то,

что содержание монолога непонятно и даже загадочно, он как бы застигает нас врасплох, потому что мы не понимаем, о чем

идет речь. Таковы свойства мысли в отличие от речи: она ни к кому не обращена и не рассчитывает ни на чье понимание, она

эмоциональна и непоследовательна. Это – внутренний мир самого человека без всяких прикрас, которые зачастую

обнаруживаются в разговорах с другими людьми. Перед нами психология племянника, выражающаяся в лицемерно-заботливом

отношении к умирающему дяде. В этом монологе начинает раскрываться характер Онегина. Во всяком случае, можно сказать,

что этот молодой человек искренен перед самим собой и в чем-то даже беспощаден. Читая роман дальше, мы убеждаемся в том,

что герой лишен театральности и не рисуется перед самим собой. Так, например, преддуэльные размышления Онегина также

отчетливы и немногословны.

Он обвинял себя во многом…

Между монологами Онегина и Ленского есть бесспорная разница. В словах Ленского преобладают риторическими вопросами и

восклицаниями. Ленский – человек внешнего, театрального существования. Монологи его искусственны. Он не может быть

настоящим даже с самим собой, действительность ему заменяет слепая вера в свои высокие романтические идеалы. Онегин же

способен к широкому самоанализу. Он оценивает ситуацию не просто трезво, но с умной разносторонностью. Отношение

Ленского к Ольге он называет «любовью робкой и нежной», одновременно считая, что «порой дурачится», — Онегин чувствует к

младшему приятелю и нежность и снисходительность. Себя же он безоговорочно осуждает за мальчишество, за незрелость и

глупость. Однако совестливые размышления Онегина, его раскаяние оказываются слабее социальных условностей. Он боится

сплетен – Зарецкий может ославить его. Евгений понимает, что злословие заслуживает презрения, но страх оказаться смешным

перевешивает. Во внутренней речи Онегина внезапно!

появляется резкое грубоватое словцо: «хохотня глупцов» — оно то и определяет окончательное решение.

И вот общественное мненье!

Пружина чести, наш кумир!

И вот на чем вертится мир!

В этом определении общественного мнения Онегин, как всегда, беспощаден.

я Онегин, как всегда, беспощаден. Однако, можно заметить, что его слова хоть и

резки порой, но всегда невероятно точны и правдивы. Они полны скепсиса, но лишены подражания кому-либо.

Чем меньше женщину мы любим,

Тем больше нравимся мы ей.

Так думал Евгений, получив наивное и пылкое письмо от влюбленной в него Татьяны. Он не любит ее, он, уставший и

разочарованный в жизни, даже не способен ее оценить. Перед ним просто юная деревенская девушка, которой он дает жестокую

отповедь в ответ на признание в любви. Однако, привыкший кокетничать и лицемерить с женщинами, он и тут не изменяет

своим правилам.

Я вас люблю любовью брата,

А может быть еще нежней.

А после, во внутреннем монологе:

Кому не скучно лицемерить!

Но все меняется, когда Евгений и Татьяна встречаются через несколько лет в Москве. Татьяна – уже замужняя женщина,

статная и довольно красивая. Онегин – все тот же, «без службы, без жены, без дел». И увидев Татьяну в образе хозяйки

бала, равнодушной и неприступной, в душе Евгения вспыхивает к ней любовь. Из высокомерного эгоиста он преображается в

тоскующего влюбленного.

«Ужели, — думает Евгений, -

Ужель она? Но точно… Нет…

Как! Из глуши степных селений…»

Пушкин передает душевное смятение героя, которое позже опять выражается во внутренней речи Онегина:

«Где, где смятенье, состраданье,

Где пятна слез? Их нет, их нет!»

Под самый конец автор уже лишает героя прямого выражения своих мыслей и передает их косвенно:

Она ушла. Стоит Евгений,

Как будто громом поражен.

В какую бурю ощущений

Теперь он сердцем погружен!

Сказанного об Онегине и Ленском достаточно, чтобы прийти к некоторым выводам: внутренняя речь в отличие от внешней

глубже и точнее передает душевные движения героев; чем у персонажа внутренняя речь больше отличается от внешней, тем

персонаж более психологически содержателен. Так, например, Татьяна глубже Онегина в текстах ее внутренних монологов, в

них все свойственное Онегину доведено до высшей степени. Онегин содержательнее и глубже Ленского, а Ленский – Ольги,

которой вообще не свойственна никакая мысль, поэтому и монологов Ольги в тексте нет.