Раскрытие образа Андрея Разметнова в романе «Поднятая целина»

В своем романе «Поднятая целина» Михаил Шолохов знакомит нас со многими героями — это и дед Щукарь, и Макар Нагульнов, и Семен Давыдов, и Варя, и Лушка, и многие другие. У каждого своя судьба и у всех разная, и по-своему счастливая или трагическая. Мне кажется, что самая трагическая судьба была у председателя сельсовета Андрея Разметного. Много горя и несчастий пришлось пережить этому человеку.

Андрей Разметнов вырос в бедной семье. С ранних лет он познал нищету и унижение. В годы гражданской войны он был ее активным участником. На действительную военную службу провожали Андрея старики за счет войска, в 1913 году. И пока Андрей мотался на войне, станичное правление сдавало в аренду его землю. Пока Андрей служил в 11-м Донском казачьем полку, его жена «прямо на пашне родила вылитого в Андрея мальчишку». В 1918 году Размет-нов вернулся в родной Гремячий Лог, но пробыл здесь недолго. А через три месяца он случайно узнал, что хуторяне мстят ему за уход в красные, люто баловались с его женой, и Евдокия не снесла черного позора, наложила на себя руки. По приезде домой Андрей узнал, что сын его умер через две недели после матери. Судьба повернулась так, что имел многое, а остался без ничего.

Для Андрея Разметнова смерть жены была большим горем, он слишком сильно любил Евдокию, чтобы легко забыть ее. Долго потом не смотрел на женщин Андрей, но время лечит, и года через четыре он сошелся с Мариной, «вдовой убитого под Новочеркасском вахмистра». Но жениться на ней так и не успел. Марина бросила его. После этого много времени ушло. Андрей Разметнов много работал над созданием колхоза, боролся с кулаками, ставил колхоз на первое место; человек он был выдержанный, спокойный, с легкой иронией и любовью относился к деду Шукарю и Макару Нагульнову.

Гибель Семена Давыдова и Макара Нагульнова была для Андрея настоящей трагедией. Он женился на Нюре по настоянию матери лишь потому, что так было нужно. Шолохов заканчивает свой роман монологом Андрея Разметнова на могиле своей жены, она была единственным человеком, которого он любил всегда.

Судьба Разметнова была не единственной, таких людей с похожей трагической судьбой было много в те годы. Прост и понятен язык «Поднятой целины». Ясна ее главная мысль: прекрасный народ наш, коммунисты, как бы ни было трудно, все же готовы идти к своей цели. Виноваты ли крестьяне в том, что трудно им было отрывать от себя то, что веками было привычным? Виноваты ли Нагульнов, Давыдов и другие в том, что ошибались на этом пути, ведь они так верили в революцию?!

«Нечего слова на ветер кидать! Да и нету у меня в загашнике таких слов… Видишь, как хлопают? стало быть, им и так все понятно, без моих лишних

слов...» Что может быть проще и лучше этой «речи» Ипполита Шалого, которую он произнес при вступлении в партию. Здесь все: готовность работать без лишних слов, радость от поддержки товарищей и еще много такого, чего не передашь словами. Таковы были эти крестьяне, которые поверили в революцию и готовы идти в огонь и в воду.

оду. И не нужно думать, что для них коллективизация не была трудной, если они сразу приняли ее и поддержали. Они ведь тоже, как Яков Лукич, как Банник, были раньше единоличниками. Как смешны, на первый взгляд, и как глубоки по своей сути переживания Кондрата Майданникова: «Нет, товарищ Нагульнов, совесть не дозволяет мне в партию вступать зараз. А через то не могу, что вот я зараз в колхозе, а о своем добре хвораю...»

Какая подкупающая искренность! Для него партия — святыня, где не должно быть сомневающихся.

Порой говорят об ошибках гремяченских коммунистов. Ошибки… Но кто от них мог быть застрахован в те годы, когда неизвестен был путь, по которому надо идти! Давыдов плохо разбирался в людях, но не от нежелания их понять, а от неумения. И разве не наказывает он себя за это? Расплата — смерть. «Перегибы» Нагульнова… Что они в сравнении с теми страшными перегибами в масштабах всей страны!

Рядом с настоящими коммунистами есть и карьеристы, которые спешат выполнить любое повеление сверху, будь оно даже намеком, как в сталинской статье «Головокружение от успехов», которая сваливает ответственность за неудачи и недовольство на перегибы на местах.

Больнее всего проехало колесо коллективизации по середнякам. Сколько их, заработавших свое доб ро тяжелым трудом, было раскулачено и отправлено кто куда!

В «Поднятой целине» есть не только два лагеря. Кроме врагов: Островнова, Половцева, Тимофея Рваного — и сторонников коллективизации, мы видим и сомневающихся, тех, кто пока не «за», но уже и не «против», как Аким Бесхлебнов, в сомнении прирезавший быка, чтобы не сдавать его в колхоз. Нельзя винить Шолохова в том, что он не поднял проблему невинно раскулаченных. Это просто было невозможно в то время и в тех условиях. Но никого не может оставить равнодушным сцена раскулачивания бывшего красного партизана Тита Бородина. Недаром ведь Титок все-таки возвращается назад, как несправедливо раскулаченный. Но к чему возвращается?

Ленин считал, что все должно основываться на добровольности. «Декрет о земле» сделал крестьянина ее хозяином, открыл простор для свободного труда. Коллективизация забрала у крестьянина его землю.

Публикация А. Ильина «Коллективизация: как это было» поражает страшными цифрами и фактами. Сколько работников потеряла деревня, сколько скота погибло от рук неприсоединившихся! Ревизия ленинского кооперативного плана дорого обошлась нашему народу, оставив след и в современной деревне. Уже много написано об этой эпохе, но никогда не смогут выбросить эту тему за борт литературы. Это наша боль, мы обязаны помнить о ней и во имя великого перелома нашего времени.