ТРАГЕДИЯ КАЗАЧЕСТВА.
ТРАГЕДИЯКАЗАЧЕСТВА.
Четвертые сутки пылают станицы,
Горит под ногами донская земля...
из песни.
Энциклопедией казачьей жизни можно назватьроманы Шолохова «Тихий Дон» и «Поднятаяцелина».И хотя повествование в них вцелом не охватывает и десяти лет, но многоеможно узнать об истории этого служивогосословия до революции и после. Сампотомственный казак, писатель сохранил длянас яркость и точность казачьей речи, ееобразность, показал житейскую мудростьэтого народа, любовь к шутке, описал егообычаи и нравы.
Благодаря таланту автора читатель начинаетлюбить этот край, даже если никог- да не былна Дону, и населяющих его людей. И тембольнее читать о том, что стало с казакамипосле революции, когда закружили красные ибелые ветры над донской землей, а надхуторами и станицами забушевал пожар войныи разрушения. Расколол- ся тихий Дон: одниокруга пошли за красными, другие — за белыми.Сломалось единство казаков, по душам прошелэтот разлом.
Не так давно я читал статью о директивеСвердлова о расказачивании. В этомпреступном приказе, одобреннымбольшевистским руководством,предусматривались массовые казни не толькотех, кто прямо участвовал в борьбе сСоветской властью, но даже и тех, кто толькопомогал повстанцам! К счастью полностью эточудовищное распоряжение (которое, конечно,было тайным) выполнить не удалось. Этотистори- ческий факт помог мне лучше понять,почему казаки так активно боролись с красны-ми. Различным событиям гражданской войны наДону Шолохов посвящает много места. Онописывает, что расстрелыи казни начались в страницах с первых жемесяцев пос- ле революции, когда появилисьтам отряды Подтелкова и Кривошлыкова. А вответ стали расстреливать красных.Несколько месяцев в 1919 году держались наДону повстанцы. Герой романа ГригорийМелехов вырос до командующего дивизией,показав себя талантливым военачальником.Но вот повстанцы разгромлены, и Советскаявласть вновь начинает беспощадно каратьсвоих действительных и мнимых врагов. 3мая1918 года А.М.Горький писал:«На днях какие-тоокаянные мудрецы осудили сем-надцатилетнего юношу на семнадцать летобщественных работ за то, что этот юношаоткровенно и честно заявил:»Я не признаюсоветской власти!" Те, кто заявлял, чтоборются за лучшую жизнь на Дону, творилирасправу направо и налево. В «Тихом До- не»есть эпизод, который поразил меня таксильно, что, наверное, запомнится на всюжизнь. Я говорю о революционере Бунчуке,который в 1918 году в течение дли- тельноговремени каждую ночь расстреливаларестованных «контрреволюционеров» де-сятками...
Но и после окончания войны лишения казаковне окончились. Началась продраз- верстка,при которой амбары выметались подчистую.Один из героев романа, выражая мнениебольшинства станичников, спрашивает, сеялили это зерно большевики, чтобы накладыватьпродразверстку? И вновь разгорается война,как и по всей России (на Тамбовщине, вКронштадте и других местах) в конце 1920 — начале 1921 годов, против хлебной разверстки.И вновь люди, поднявшиеся против жестокойвласти, становятся вне закона, как Фролов иего отряд (новые власти зовут его бандой) в«Тихом Доне».
Многие, как Григорий Мелехов, оказались уразбитого корыта после гражданской. Но ибывшие белые, и красные хотели мирноработать. И вот сотни тысяч таких, как ТитБородин в «Поднятой целине», получивземлю, вцепились в хозяйство, «как ко-бель в падлу», по выражению Нагульного,никогда не утруждавшего себя хозяйствен-ными заботами. И стала богатеть израненнаяземля, стали отходить от крови и убийствалюди. Так прошло несколько лет. И замаячилановая беда… Не нравилось властям, что людистановились зажиточными. В рассказе Макарао Бородине есть очень интересная фраза:«Иначал богатеть, несмотря на нашипредупреждения».
Вместе со всем российским крестьянствомказакам предстояло пережить коллекти-визацию, которая на деле оказалась страшнымразорением деревни, уничтожением миллионовни в чем не повинных людей.
Действие романа «Поднятая целина»разворачивается в хуторе Гремячий Лог. Круггероев книги уже, чем в «Тихом Доне». Нокак и там в отношении к революции, ав- торрассматривает их прежде всего под угломотношения к вступлению в колхоз. Лишьнемногие идут туда сразу и бесповоротно.Даже такие преданные Советской власти люди,как Кондрат Майданников, признаются:«Нет,товарищ Нагульнов, совесть не позволяет мнев партию вступить зараз. А через то не могу,что вот я зараз в колхозе, а о своем добрехвораю...» Большинство же отказываются отсвоей земли и скотины-хворобы оченьнеохотно, лишь боясь репрессий. При этоммногие сомневаю- щиеся (еще не до концапонявшие суть новой власти), подобно АкимуБесхлебнову, зарезали скотину, чтобынапоследок попользоваться своим добром.Историки гово- рят, что долго еще неоправлялось животноводство после этогомассового забоя скота. Да так, впрочем,никогда и не оправилось...
Трагична судьба зажиточных казаков,которые и думать не хотят о колхозе, ко-торых, впрочем, в колхоз никто и не зовет. Ихвсех следует «к ногтю»: раскула- чить, апотом выслать на вымирание. Гнется, трещит,ломается жизнь крепкого ка- зачества.
«Но казаки — народ закоснелый, я вам скажу,и его придется ломать..» — го- ворит МакарНагульнов. И весь смысл своей жизни новыеруководители видят именно в этой ломке.
Известно, что среди коммунистов былоразличное отношение к так называемым ку-лакам. Многие призывалидействовать осмотрительно. Так, секретарьрайкома Корчжинский говорит Давыдову:«Набазе осторожного ущемления кулачествасоздавай колхоз… Действуй там осторожно.Середняка ни-ни!» Бывший же революционныймат- рос Семен Давыдов, ничего не понимающийв сельском хозяйстве, никогда не пони-мавший, что земля родит только у хозяина,мысленно возражает Корчжинскому:«Поче-му нельзя совсем его — к ногтю?.. Нет,братишка, извини! Через твою терпимостьверы ты и распустил кулака… с корнем егокак вредителя».
Особенно страшной представляется фигураНагульнова, отличающегося прямо-такибешеной ненавистью к хозяйственным казакам.
Он искренне уверен6 что сельского хозяинанадо душить, давить, грабить. В этом его немогут поколебать даже замечания своегобрата коммуниста Самохина на бюро райкома отом, что «Нагульнов террор устроил»,избил наганом до потери соз- нания одногосередняка-единоличника..." Даже статьясамого товарища Сталина «Го-ловокружение от успехов», котораясваливала все преступления и безобразиякол- лективизации на таких, как Нагульнов. Имы видим, что действительно прав Макар,когда утверждает, что «статьянеправильная». Не разбирающийся вхитростях поли- тики, он, однако, верно понял,что статья эта на самом деле лишь обман, аистин- ная цель Сталина и ВКП(б) — растоптатькрестьянство, отобрать у него весь хлеб,заморить голодом. И поэтому-то веселоусмехаясь, с чувством правоты и твердит Ма-кар: «Кабы из каждой контры посля одногоудара наганом по сорок пудов хлеба выс-какивало, я бы всю жизню тем и занимался, чтоходил бы да ударял их!»
И никто лучше не нарисует зверинойненависти новой власти к своему кормильцу,чем сам Нагульнов, когда кричит:«Жа-ле-е-ешь?Да я… тысячи станови зараз де- дов, детишков,баб… Да скажи мне, что их в распыл… Дляреволюции надо… Я их с пулемета...».
Тяжко читать о трагедии казачества, котораябыла лишь частью общей беды наше- го народа.Тяжко даже думать об этом. И хочется верить,что зарубцуются наконец раны, нанесенныераскулачиванием и коллективизацией, ипоявится вновь российское свободноекрестьянство и обязательно среди него — казак-хлебороб…
Четвертые сутки пылают станицы,
Горит под ногами донская земля...
из песни.
Энциклопедией казачьей жизни можно назватьроманы Шолохова «Тихий Дон» и «Поднятаяцелина».И хотя повествование в них вцелом не охватывает и десяти лет, но многоеможно узнать об истории этого служивогосословия до революции и после. Сампотомственный казак, писатель сохранил длянас яркость и точность казачьей речи, ееобразность, показал житейскую мудростьэтого народа, любовь к шутке, описал егообычаи и нравы.
Благодаря таланту автора читатель начинаетлюбить этот край, даже если никог- да не былна Дону, и населяющих его людей. И тембольнее читать о том, что стало с казакамипосле революции, когда закружили красные ибелые ветры над донской землей, а надхуторами и станицами забушевал пожар войныи разрушения. Расколол- ся тихий Дон: одниокруга пошли за красными, другие — за белыми.Сломалось единство казаков, по душам прошелэтот разлом.
Не так давно я читал статью о директивеСвердлова о расказачивании. В этомпреступном приказе, одобреннымбольшевистским руководством,предусматривались массовые казни не толькотех, кто прямо участвовал в борьбе сСоветской властью, но даже и тех, кто толькопомогал повстанцам! К счастью полностью эточудовищное распоряжение (которое, конечно,было тайным) выполнить не удалось. Этотистори- ческий факт помог мне лучше понять,почему казаки так активно боролись с красны-ми. Различным событиям гражданской войны наДону Шолохов посвящает много места. Онописывает, что расстрелыи казни начались в страницах с первых жемесяцев пос- ле революции, когда появилисьтам отряды Подтелкова и Кривошлыкова. А вответ стали расстреливать красных.Несколько месяцев в 1919 году держались наДону повстанцы. Герой романа ГригорийМелехов вырос до командующего дивизией,показав себя талантливым военачальником.Но вот повстанцы разгромлены, и Советскаявласть вновь начинает беспощадно каратьсвоих действительных и мнимых врагов. 3мая1918 года А.М.Горький писал:«На днях какие-тоокаянные мудрецы осудили сем-надцатилетнего юношу на семнадцать летобщественных работ за то, что этот юношаоткровенно и честно заявил:»Я не признаюсоветской власти!" Те, кто заявлял, чтоборются за лучшую жизнь на Дону, творилирасправу направо и налево. В «Тихом До- не»есть эпизод, который поразил меня таксильно, что, наверное, запомнится на всюжизнь. Я говорю о революционере Бунчуке,который в 1918 году в течение дли- тельноговремени каждую ночь расстреливаларестованных «контрреволюционеров» де-сятками...
Но и после окончания войны лишения казаковне окончились. Началась продраз- верстка,при которой амбары выметались подчистую.Один из героев романа, выражая мнениебольшинства станичников, спрашивает, сеялили это зерно большевики, чтобы накладыватьпродразверстку? И вновь разгорается война,как и по всей России (на Тамбовщине, вКронштадте и других местах) в конце 1920 — начале 1921 годов, против хлебной разверстки.И вновь люди, поднявшиеся против жестокойвласти, становятся вне закона, как Фролов иего отряд (новые власти зовут его бандой) в«Тихом Доне».
Многие, как Григорий Мелехов, оказались уразбитого корыта после гражданской. Но ибывшие белые, и красные хотели мирноработать. И вот сотни тысяч таких, как ТитБородин в «Поднятой целине», получивземлю, вцепились в хозяйство, «как ко-бель в падлу», по выражению Нагульного,никогда не утруждавшего себя хозяйствен-ными заботами. И стала богатеть израненнаяземля, стали отходить от крови и убийствалюди. Так прошло несколько лет. И замаячилановая беда… Не нравилось властям, что людистановились зажиточными. В рассказе Макарао Бородине есть очень интересная фраза:«Иначал богатеть, несмотря на нашипредупреждения».
Вместе со всем российским крестьянствомказакам предстояло пережить коллекти-визацию, которая на деле оказалась страшнымразорением деревни, уничтожением миллионовни в чем не повинных людей.
Действие романа «Поднятая целина»разворачивается в хуторе Гремячий Лог. Круггероев книги уже, чем в «Тихом Доне». Нокак и там в отношении к революции, ав- торрассматривает их прежде всего под угломотношения к вступлению в колхоз. Лишьнемногие идут туда сразу и бесповоротно.Даже такие преданные Советской власти люди,как Кондрат Майданников, признаются:«Нет,товарищ Нагульнов, совесть не позволяет мнев партию вступить зараз. А через то не могу,что вот я зараз в колхозе, а о своем добрехвораю...» Большинство же отказываются отсвоей земли и скотины-хворобы оченьнеохотно, лишь боясь репрессий. При этоммногие сомневаю- щиеся (еще не до концапонявшие суть новой власти), подобно АкимуБесхлебнову, зарезали скотину, чтобынапоследок попользоваться своим добром.Историки гово- рят, что долго еще неоправлялось животноводство после этогомассового забоя скота. Да так, впрочем,никогда и не оправилось...
Трагична судьба зажиточных казаков,которые и думать не хотят о колхозе, ко-торых, впрочем, в колхоз никто и не зовет. Ихвсех следует «к ногтю»: раскула- чить, апотом выслать на вымирание. Гнется, трещит,ломается жизнь крепкого ка- зачества.
«Но казаки — народ закоснелый, я вам скажу,и его придется ломать..» — го- ворит МакарНагульнов. И весь смысл своей жизни новыеруководители видят именно в этой ломке.
Известно, что среди коммунистов былоразличное отношение к так называемым ку-лакам. Многие призывалидействовать осмотрительно. Так, секретарьрайкома Корчжинский говорит Давыдову:«Набазе осторожного ущемления кулачествасоздавай колхоз… Действуй там осторожно.Середняка ни-ни!» Бывший же революционныймат- рос Семен Давыдов, ничего не понимающийв сельском хозяйстве, никогда не пони-мавший, что земля родит только у хозяина,мысленно возражает Корчжинскому:«Поче-му нельзя совсем его — к ногтю?.. Нет,братишка, извини! Через твою терпимостьверы ты и распустил кулака… с корнем егокак вредителя».
Особенно страшной представляется фигураНагульнова, отличающегося прямо-такибешеной ненавистью к хозяйственным казакам.
Он искренне уверен6 что сельского хозяинанадо душить, давить, грабить. В этом его немогут поколебать даже замечания своегобрата коммуниста Самохина на бюро райкома отом, что «Нагульнов террор устроил»,избил наганом до потери соз- нания одногосередняка-единоличника..." Даже статьясамого товарища Сталина «Го-ловокружение от успехов», котораясваливала все преступления и безобразиякол- лективизации на таких, как Нагульнов. Имы видим, что действительно прав Макар,когда утверждает, что «статьянеправильная». Не разбирающийся вхитростях поли- тики, он, однако, верно понял,что статья эта на самом деле лишь обман, аистин- ная цель Сталина и ВКП(б) — растоптатькрестьянство, отобрать у него весь хлеб,заморить голодом. И поэтому-то веселоусмехаясь, с чувством правоты и твердит Ма-кар: «Кабы из каждой контры посля одногоудара наганом по сорок пудов хлеба выс-какивало, я бы всю жизню тем и занимался, чтоходил бы да ударял их!»
И никто лучше не нарисует зверинойненависти новой власти к своему кормильцу,чем сам Нагульнов, когда кричит:«Жа-ле-е-ешь?Да я… тысячи станови зараз де- дов, детишков,баб… Да скажи мне, что их в распыл… Дляреволюции надо… Я их с пулемета...».
Тяжко читать о трагедии казачества, котораябыла лишь частью общей беды наше- го народа.Тяжко даже думать об этом. И хочется верить,что зарубцуются наконец раны, нанесенныераскулачиванием и коллективизацией, ипоявится вновь российское свободноекрестьянство и обязательно среди него — казак-хлебороб…