"Затеряться в самой нутряной России". (По рассказу А.И.Солженицына "Матренин двор")

Творчество Солженицына долгое время было недоступно для читателя – недвусмысленность его политических взглядов просто исключала другое развитие событий. Скорее остается удивляться, что он вообще сумел пережить советское время. В череде его произведений с яркой социально-политической окраской – таких, как «Архипелаг ГУЛАГ», «В круге первом» и других – крохотный, политически нейтральный рассказ «Матренин двор» мог бы остаться незамеченным – если бы не был написан так талантливо, с такой простотой и таким прекрасным русским языком.

Автор не понаслышке знаком с русской глубинкой: он родился и рос в Кисловодске, вернувшись из ссылки в 1956 году, он поселился в деревне Мильцево Рязанской области. Работал в сельской школе учителем математики.



Состояние души Солженицына, прошедшего восемь лет лагерей, потом три года ссылки, было тяжелое. Ему хотелось покоя и уединения. Он долго искал в этой деревне дом для поселения, и завхоз школы привел его в дом замечательной женщины Матрены Васильевны Захаровой. Она и является прототипом героини рассказа «Матренин двор».

Исследователи отмечают, что примерно 40% лексики, используемой автором в рассказе, заимствованы из словаря Даля. Это настоящие русские слова, которые давно уже не употребляются. Например, при описании избы Матрены, Солженицын применил забытые слова, как «мосты», «горница». Все это создает образ глубинки России, автор старается показать «нутряную Россию». Конечно, в рассказе кое-что изменено – название деревни «Тальново»; и героя приводит во двор к Матрене женщина.

Последний имеет особый смысл: исстрадавшаяся душа героя ищет успокоения, так усталому путнику нужен родник, чтобы напиться. Чуткая женщина почувствовала эту необходимость (жажду) героя и безошибочно привела его к источнику доброты, чуткости и святости — к Матрене. Матрена совершенно не похожа на односельчан. Она «не выбивалась, чтобы купить вещи. Не гналась за нарядами. За одеждой, приукрашивающей уродов и злодеев».

Ее жизненная позиция не совпадает с позицией рядом живущих людей. В эпоху коллективизации ей удалось сохранить настоящую русскую душу, с верой в добро, умением радоваться чужому успеху и достатку, сочувствовать и помогать. А ведь жизнь не баловала Матрену: любила одного (Фаддея), а вышла замуж за его брата. Потеряла мужа и шестерых детей. Но нашла силы и растила приемную дочь — Киру, — дочь Фаддея.

Проработала 25 лет в колхозе, но не имела пенсии. Все близкие люди не понимали ее. Они использовали Матрену, надсмехались над ней, грубо обращались с ней. А она все равно продолжала помогать соседям, родным и подругам, и даже не просила оплаты за свой труд, да никто и не платил ей. За такое бескорыстие и доброту ее можно назвать праведницей. Только никто в селе и не задумывался об этом, считали: так и должно быть. Пожалуй, только приезжий человек – рассказчик (в его лице автор) увидел в ней ангела небесного.

Автор с любовью и благодарностью описывает ее: обращает внимание на ее доброе русское лицо с мудрыми глазами, «на свет в ее глазах, который шел из глубины души».

ью и благодарностью описывает ее: обращает внимание на ее доброе русское лицо с мудрыми глазами, «на свет в ее глазах, который шел из глубины души». Особенно подчеркивается ее «лучезарная улыбка» и «открытое лицо, лицо человека, у которого чистая совесть». Для раскрытия образа Матрены, большую роль отводится избе Матрены. Автор подробно ее описывает. Вещи, находящиеся в избе: обои, фикусы, плакаты, нельзя назвать просто предметами. Все они продолжение хозяйки, часть ее. И можно провести параллели между Матреной и домом. Уже в названии они слиты. Матрену, несмотря на ее энергичность, разил «черный недуг», о котором ничего не могут сказать доктора, так и червоточина разрушала избу изнутри. Эти два существа погибают от старости, а возможно и от порчи.

На горницу «легло проклятье с тех пор, как руки Фаддея принялись ее ломать». Конфликт между Матреной и селом в рассказе не развит, здесь скорее равнодушие и пренебрежение, непонимание ее мировоззрения. Мы видим лишь одного неправедного Фаддея, принудившего Матрену отдать часть дома. В итоге он и погубил ее на злополучном железнодорожном переезде. После смерти Матрены морально скудеет село. Описывая ее похороны, Солженицын не скрывает своего недовольствия односельчанами: хоронили Матрену в бедном, не крашеном гробу, пьяными, хриплыми голосами пропели «вечную память», делили поспешно ее вещи.

Почему же люди так бессердечны? Автор объясняет озлобление социальными проблемами. Коллективизация привела деревню к обнищанию: колхозники не получали ни копейки денег, «только палочки в тетради учетчика». Не было дров топить печь, ведь гектары леса вырубили. В магазинах пусто: нет хлеба, продуктов. Не разрешали скосить сена для личной коровы; даже огороды обрезали. Нищета социальная привела село к духовной нищете.

Взгляд Солженицына на деревню 60-х годов отличается суровой, жестокой правдивостью. Но эта правда проникнута и болью, и мукой, и любовью, и надеждой. Любовь — это стремление изменить социальный порядок, приведший Россию к краю пропасти. Надежда в том, что есть в каждом селе хотя бы одна праведница – а он надеется что есть: «ведь не стоит село без праведника», следовательно, и Россия будет жить. И стоит затеряться в самой глубинке России, что бы встретиться хотя бы раз с таким человеком как Матрена.

В статье «Раскаяние и самоограничение» Солженицын пишет: «Есть такие прирожденные ангелы — они как будто невесомы, они скользят как бы поверх этой жижи /насилия, лжи, мифов о счастье и законности/, нисколько в ней не утопая, даже касаясь ли стопами ее поверхности? Каждый из нас встречал таких, их не десятеро и не сто на Россию, это праведники, мы видели, удивлялись (»чудаки"), пользовались их добром, в хорошие минуты отвечали им тем же… и тут же погружались опять на нашу обреченную глубину. Мы брели, кто по щиколотку (счастливцы), кто по колено, кто по горло… а кто и вовсе погружался, лишь редкими пузырьками сохранившейся души напоминая о себе на поверхности".

и пузырьками сохранившейся души напоминая о себе на поверхности".

И Солженицын не без оснований считал, что столица с ее соблазнами развращает, и вдали от нее, в той самой «нутряной России», ближе к земле, гораздо проще остаться человеком и не потерять себя. В одном из выступлений по телевидению он сказал: «Россия — это не только Москва и Санкт-Петербург. Россия в большей степени — это Урал, Сибирь, Алтай, Черноземье.… И сегодня хранителями русских традиций и загадочной русской души являются жители русской провинции». И не зря «Матренин двор» – маленькая, но, на мой взгляд, одна из самых лучших вещей автора, с такой любовью описывает эту российскую глубинку и праведную ее жительницу.