Диалектика души у художника А . М . Шилова и писателя Л . Н . Толстого

Перед нами два знаменитых русских человека: наш современник, талантливый художник А. М. Шилов и великий писатель XIX столетия Л. Н. Толстой. Казалось бы, что может их объединять? Я думаю, это их стремления передать человеку, донести до него то, о существовании чего он сам может и не догадываться. Они раскрывают нам все невидимые оттенки повседневной жизни, будь то мрачное или светлое, делая это каждый по-своему: художник через свои картины, писатель — через литературные произведения. Познакомившись с их творческими особенностями, мы сможем более точно сравнить два разных языка передачи душевных мыслей.

Итак, художник XX столетия, А. М. Шилов. О нем можно говорить много и долго, нельзя передать весь сказочный мир его творений всего несколькими словами. Прежде всего, Шилов — творец и художник прекрасного и невидимого. В его картинах скрыто, безусловно, больше, чем может увидеть любой из нас. Его портреты нельзя назвать просто «больше, чем фотографии». На самом деле они несравнимы ни с чем. Здесь, в этом своеобразном потустороннем мире, оживают лица, в глазах изображенных художником людей играет то или иное настроение, которое вкладывал в них он сам, тени падают так, как и должно быть на самом деле, вполне естественно. По ту сторону полотна мир живет так, как, наверное, автор хотел его увидеть.

Обычно события в жизни таких людей сильно влияют на их творчество. Так случилось и с А. Шиловым: у него умерла любимая дочь Маша в возрасте шестнадцати лет. Смерть длилась долго, в течение нескольких лет. Художник переживал ее у себя на глазах, не смирившись с ней еще долгое время после ухода Марии Шиловой. Так, смерть дочери заставила художника пересмотреть многие взгляды на жизнь, а значит и изменить свое отношение к искусству.

Основное внимание А. Шилов стал уделять Маше. В своих произведениях он пытается представить ее, как что-то наиболее светлое и выделяющееся на фоне других портретов. Даже там, где он сам изображен со своей дочкой, он даже себя, не говоря о фоне, пытается затемнить, оставить в стороне, но выделить свою любимую дочь.

Помимо Машеньки Шиловой, как называет художник картины с ее изображением, он часто изображает жизнь духовную со священниками, монахами, митрополитами. В каждое свое творение художник вживляет лучик или отблеск религии. Кроме вышеперечисленного, Шилов рисует портреты и простых, неизвестных вовсе людей. Многие из них представлены им в темных, серых, мрачных тонах. Для чего он это делает остается только догадываться. Может для сопоставления светлой жизни одних с мрачной жизнью других людей. Парадные, яркие и пышные портреты, за исключением портретов с изображением Машеньки Шиловой, художник рисует не так часто, отдавая предпочтение более скромной жизни с ее персонажами. Он передает нам жизнь простых людей, являясь ее частичкой. Его картина вовсе не делается хуже от того, что она, например, черно-белая, нарисованная простым карандашом.

Художник умеет предать радость и счастье, любовь и красоту одним лишь движением своей руки, для чего ему иногда и вовсе не нужны краски или толстые позалоченые рамки. Он может донести все это до нас, что главное, и все говорит о том, что у художника таятся в душе все эти качества, частицы которых он вкладывает в свои творения.

В отличие от художника, писатель Л. Н. Толстой изображает внутренний мир того или иного человека, героя своего произведения, по-своему. Открывая «диалектику души», Толстой идет к новому пониманию человеческого характера. С ее помощью, вникая в подробности душевного состояния человека, он подмечает в нем переживания и чувства, неподвластные никому другому. Лев Николаевич, как никто до него, дал образцы художественного изображения движущихся, развивающихся событий и «текучих», сложных, противоречивых, живых человеческих характеров.

В отличие от многих других писателей Толстой не дает в начале произведения полных, исчерпывающих характеристик действующих лиц. Образ героя, его портрет и, главное, характер, даются писателем в движении, складываются постепенно из черт и признаков, проявляющихся в том, как герой действует, о чем говорит и думает, какое впечатление производит на окружающих. Толстого увлекало изображение самого процесса душевной жизни героев, показ «диалектики души».

Художественные образы, созданные Толстым, поражают своей жизненностью. Предшественники Толстого, изображая внутренний мир человека, как правило, использовали слова, точно называющие душевное переживание: «волнение», «угрызение совести», «гнев», «презрение», «злоба». Толстой был этим неудовлетворен: «Говорить про человека: он человек оригинальный, добрый, умный, глупый, последовательный и т. д. – слова, которые не дают никакого понятия о человеке, а имеют претензию обрисовать человека, тогда как часто только сбивают с толку».

Толстой не ограничивается точными определениями тех или иных психических состояний. Он идет дальше и глубже. Он «наводит микроскоп» на тайны человеческой души и схватывает изображением сам процесс зарождения и оформления чувства еще до того, как оно созрело и обрело завершенность. Он рисует картину душевной жизни, показывая приблизительность и неточность любых готовых определений.

Он, как и А. М. Шилов, вживляет в своих героев свои понятия об окружающем мире. По мере чтения его произведений мы становимся их героями, переживаем за их судьбы и происходящее, с нетерпением ожидаем исхода описываемых событий. Все это говорит о большом таланте великого писателя. Ему, как мне кажется, гораздо проще передать то или иное душевное настроение человека, нежели художнику. В его распоряжении богатый русский язык, который он использует так же широко, как Шилов использует палитру с красками для написания портретов. Но что бы понять все безмолвные чувства, которые живописец вкладывает в свое творение, требуется не только внимание, но и некоторое взаимопонимание.

Таким образом, из вышесказанного следует сделать некоторые выводы. Художник и писатель — люди разных областей искусства. А. М. Шилов рисует «немые» картины на языке, доступном лишь немногим. Л. Н. Толстой же пишет «говорящие» литературные произведения, передавая ту или иную идею на более простом и доступном нам языке. Но каков бы ни был способ передачи настроения, душевных переживаний, любви и ненависти создаваемых персонажей или пейзажа, суть остается одной: оба автора способны донести до нас то, без чего, может, жизнь была бы неполноценной.