Л. Н. Толстой. “Война и мир” История создания романа “Война и мир”

К «Войне и миру» Толстой шел трудно — впрочем, легких путей в его жизни не было. Толстой блистательно вступил в литературу с первой же своей вещью — начальной частью автобиографической трилогии «Детство» (1852). «Севастопольские рассказы» (1855) упрочили успех. Молодого писателя, вчерашнего армейского офицера, радостно приветствовали петербургские литераторы — особенно из числа авторов и сотрудников «Современника» (Некрасов первый прочел рукопись «Детство», высоко оценил ее и напечатал в журнале). Однако общность взглядов и интересов Толстого и столичных писателей нельзя переоценить. Толстой очень скоро стал отдаляться от собратьев по перу, более того — всячески подчеркивал, что ему чужд самый дух литературных салонов. В Петербург, где ему раскрывала объятия «передовая писательская общественность», Толстой прибыл из Севастополя. На войне, среди крови, страха и боли, было не до развлечений, как и не до интеллектуальных бесед. В столице он спешит наверстать упущенное — делит время между кутежами с цыганами и беседами с Тургеневым, Дружининым, Боткиным, Аксаковыми. Однако если цыгане не обманули ожиданий, то «беседы с умными людьми» уже через две недели перестали занимать Толстого. В письмах к сестре и брату он зло острил, что «умная беседа» с писателями ему нравится, но он «слишком уж отстал от них», в их обществе «хочется развалиться, снять штаны и сморкаться в руку, а в умной беседе хочется соврать глупость». И дело не в том, что кто-то из петербургских литераторов был лично неприятен Толстому. Он не принимает самой атмосферы литературных кружков и партий, всей этой окололитературной суеты. Писательское ремесло — дело одинокое: один на один с листом бумаги, со своей душой и совестью. Никакие привходящие кружковые интересы не должны влиять на написанное, определять позицию автора. И в мае 1856 года Толстой «бежит» в Ясную Поляну. С этого момента он лишь ненадолго покидал се, никогда не стремясь вернуться в свет. Из Ясной Поляны путь был только один — к еще большей простоте: к аскетизму странника. Дела литературные сочетаются с простыми и ясными занятиями: устройство дома, хозяйства, крестьянские труды. В этот момент проявляется одна из важнейших черт Толстого: писательство кажется ему неким уходом от настоящего дела, подменой. Оно не дает права со спокойной совестью есть выращенный крестьянами хлеб. Это мучает, угнетает писателя, заставляет его все больше времени проводить вдали от письменного стола. И вот в июле 1857 года он находит занятие, позволяющее постоянно трудиться и видеть реальные плоды этого труда: Толстой открывает в Ясной Поляне школу для крестьянских детей. Не к элементарному ликбезу направлены усилия Толстого-учителя. Он стремится пробудить в ребятах творческие силы, активизировать и развить их духовный и интеллектуальный потенциал. Работая в школе, Толстой все глубже вживался в крестьянский мир, постигал его законы, психологические и нравственные устои.

огические и нравственные устои. Этот мир простых и ясных человеческих взаимоотношений он противопоставлял миру дворянскому, миру образованному, цивилизацией уведенному от вековечных устоев. И противопоставление это было не в пользу людей его круга. Чистота помыслов, свежесть и точность восприятия его босоногих учеников, их способность к усвоению знаний и творчеству заставила Толстого написать резко полемическую статью о природе художественного творчества с шокирующим названием: «Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?» Вопрос народности литературы всегда был одним из важнейших для Толстого. И обратившись к педагогике, он еще глубже проникал в суть и законы художественного творчества, искал и обретал прочные «точки опоры» своего писательского «самостоянья».

Расставание с Петербургом и обществом столичных литераторов, поиски своего направления в творчестве и резкий отказ от участия в общественной жизни, как се понимали революционные демократы, занятия педагогикой — все это черты первого кризиса в творческой биографии Толстого. Блистательное начало осталось в прошлом: все, написанное Толстым во второй половине 50-х годов («Люцерн», «Альберт»), успеха не имеет; в романе «Семейное счастье» разочаровывается сам автор, он бросает работу неоконченной. Переживая этот кризис, Толстой стремится полностью переосмыслить свое миропонимание, чтобы жить и писать иначе. Начало нового периода знаменует переработанная и завершенная повесть «Казаки» (1862). И вот в феврале 1863 года Толстой приступает к работе над романом, который впоследствии обретет название «Война и мир». «Так начиналась книга, на которую будет потрачено семь лет непрестанного и исключительного труда при наилучших условиях жизни.» Книга, в которую вместились годы исторических разысканий («целая библиотека книг») и семейные предания, трагический опыт севастопольских бастионов и мелочи Яснополянского быта, проблемы, затронутые в «Детстве» и «Люцерне», «Севастопольских рассказах» и «Казаках» (Роман Л. Н. Толстого «Война и мир» в русской критике: Сб. статей. — Л., изд-во Ленингр. ун-та, 1989). Начатый роман становится сплавом высших достижений раннего толстовского творчества: психологического анализа «Детства», правдоискательства и деромантизации войны «Севастопольских рассказов», философского осмысления мира «Люцерна», народности «Казаков». На этой сложной основе формировался замысел романа нравственно-психологического и историко-философского, романа-эпопеи, в котором автор стремился воссоздать истинную историческую картину трех эпох русской истории и проанализировать их моральные уроки, постичь и провозгласить самые законы истории. Первые замыслы нового романа возникают у Толстого в конце 50-х годов: роман о декабристе, возвратившемся с семьей из Сибири в 1856 году: тогда главных героев звали Пьер и Наташа Лобазовы.

: тогда главных героев звали Пьер и Наташа Лобазовы. Но этот замысел был оставлен — и вот в 1863 году писатель вернулся к нему. «По мере движения замысла шли напряженные поиски заглавия романа. Первоначальное, „Три поры“, вскоре перестало отвечать содержанию, потому что от 1856 и 1825 годов Толстой все дальше уходил в прошлое; в центре внимания оказывалась только одна „пора“ — 1812 года. Так появилась иная дата, и первые главы романа публиковались в журнале „Русский вестник“ под заглавием „1805 год“. В 1866 году возникает новый вариант, уже не конкретно-исторический, а философский: „Все хорошо, что хорошо кончается“. И, наконец, в 1867 году — еще одно заглавие, где историческое и философское образовали некое равновесие, — »Война и мир"… (Роман Л. Н. Толстого «Война и мир» в русской критике: Сб. статей. — Л.: изд-во Ленинг. ун-та, 1989).