ЛЮБИМАЯ ГЕРОИНЯ Л. Н. ТОЛСТОГО
ЛЮБИМАЯ ГЕРОИНЯ Л. Н. ТОЛСТОГО.
Речь пойдет о любимой героине Толстого, значит, о Наташе Рос-товой? Нет. И не об Анне Карениной, которую автор все-таки осуж-дает. Автор, заметьте, а не читатели, им этого права автор не дает, что подчеркнуто уже в эпиграфе к роману.Сказать, что Толстой создал целую галерею женских образов, — значит ничего не сказать. называли Тургенева; на мой взгляд, это Гончаров. У Толстого мужские образы все-таки затмевают женские, потому что его герои, как и герои До-стоевского, — это герои-идеологи. Но в ряду героинь Толстого есть одна, так сказать, не просто героиня, а героиня идеологическая. Это княжна Марья, а так как она не участвует в центральном романном треугольнике, то о ней часто забывают, увлекаясь образом Наташи. А зря. Да, Толстой любил Наташу, да, образ ее поэтичен (хотя и нена всем протяжении книги), да, прототипом Наташи была обворожи-тельная Т. А. Берс. Но прототипом княжны Марьи была мать Толс-того. Писатель не помнил матери, портреты же ее даже не сохрани-лись и он создал в своем воображении ее духовный облик., — говорил Толстой. Эта молитва всегда помогала ему в трудные минуты жизни. Согласитесь, что это совсем другое отноше-ние, чем увлечение хорошенькой артистичной девушкой. И это нало-жило отпечаток на два главных женских образа.Толстой не сообщает нам деталей внешности княжны Марьи. Она существует в ином, чем Наташа, измерении. Наташа может быть сЬагтап!, может быть, когда плачет, но княжна Марья. Ни один из из-вестных мне авторов не написал чего-нибудь подобного о своей ге-роине. Толстой как бы описания внешности княжны Марьи, потому что природа ее иная — духовная. Мы знаем о ней, что светским щеголям она казалась. Себе она тоже казалась некрасивой, когда смотрела на себя в зеркало. Анатоля Курагина, сразу отметившего достоинства, и Наташи Ростовой, княжна Марья ничем таким не привлекала. Княжна Марья не выезжает на балы, потому что живет одиноко в деревне, обществом пустой и глупой компаньонки-фран-цуженки тяготится, смертельно боится строгого отца, но ни на кого не обижается. Если и можно сравнить ее с кем-либо из героинь рус-ской литературы, так это с Соней Мармеладовой, которая тоже при-носит себя в жертву своей семье. Но эти две неброские героини имеют главное — веру. Хороша или плоха эта их религия — другой вопрос. Важно, что они обладают несокрушимой внутренней силой, такой четкостью нравственного ориентира, какой не было у героев-мужчин. Соня и княжна Марья — это эталон женщины-христиан-ки. И неважно, что Соня — проститутка, а княжна Марья в начале книги затворница, а в конце счастливая жена и мать. Это их не разводит на разные полюса. Скорее, наоборот, два гениальных пи-сателя, не сговариваясь, показывают, что социальная, так сказать, роль, социальный статус перед истинной верой — ничто.Как ни странно, главные идеи о войне и мире высказывает в книге Толстого женщина — княжна Марья. Она пишет в письме Жюли, что война — это знак того, что люди забыли Бога. Это в на-чале произведения, еще до 1812 года и всех его ужасов. По сути, к этой же мысли придет после многих жестоких сражений, после того, как он видел смерть лицом к лицу, после плена, после тяже-лых ранений ее брат — профессиональный военный, посмеивав-шийся над своей сестрой и называвший ее.Княжна Марья предсказывает князю Андрею, что он поймет, что есть. И он, повидавший Восток и Запад, переживший счастье и горе, составлявший законы для России и диспозиции сражений, философствовавший с Кутузовым, Сперан-ским и другими лучшими умами, перечитавший столько книг и знакомый со всеми великими идеями века, — он поймет, что права была его младшая сестра, которая проводила жизнь в захолустье, ни с кем не общалась, трепетала перед отцом и разучивала слож-ные гаммы да плакала над задачами из геометрии. Он действительно прощает смертельного врага — Анатоля. Обратила ли княжна брата в свою веру? Сказать трудно. Он неизмеримо выше ее (как, впрочем, и всех в книге) по своей проницательности, умению пони-мать людей и события. Князь Андрей предсказывает участь Напо-леона, Сперанского, исход сражений и мирных договоров, что не раз вызывало изумление критиков, упрекавших Толстого в анахро-низмах, в отступлениях от верности эпохе, в Болконского и т. д. Но это особая тема. А вот участь самого князя Андрея предсказала его сестра. Она знала, что он не погиб под Аустерлицем, и молилась за него, как за живого (чем и спасла, навер-ное). Она поняла и то, что на счету каждая минута, когда, не имея о брате никаких сведений, пустилась в трудный путь из Воронежа в Ярославль по лесам, в которых встречались уже отряды французов. Она знала, что он идет на смерть, и предсказала ему, что он про-стит перед смертью своего злейшего врага. И автор, заметьте, всег-да на ее стороне. Даже в сцене богучаровского бунта права никогда не управлявшая имением робкая княжна, а не мужики, предпола-гающие, что им лучше будет под властью Наполеона.Или вот еще, казалось бы, незначительная деталь: в письме той же Жюли княжна Марья высказывает свои опасения за Пьера, не-ожиданно сделавшегося богачом. Она предвидит, что большие со-блазны и искушения стоят на его пути. И точно, вся его дальней-шая жизнь — прохождение искушений, взлеты и ошибки.Можно сказать, что сама княжна чуть было не ошиблась роко-вым образом в Анатоле. Но ошибка эта иного рода, чем ошибка На-таши. Наташей движет тщеславие, чувственность — что угодно. Княжной Марьей движут Долг и Вера. Поэтому она не может оши-биться. Она принимает судьбу, как испытание, которое посылает ей Бог. Что бы ни случилось, она будет нести свой крест, а не рыдать и пытаться отравиться, как Наташа Ростова. Наташа своевольна — княжна Марья покорна. Наташа не умеет страдать, она научится этому много позже, у постели умирающего князя Андрея или даже потом, когда будет вспоминать его последние дни и последние слова вместе с его сестрой. Тогда ей откроется другая сторона жизни.Считается, что в своих философских и исторических взглядах Толстой ближе всего к фатализму. Я бы изменила формулировку. Толстой призывает нас стойко встречать все, что пошлет нам Бог или Судьба (как называть Провидение — неважно). Наташа хочет быть счастливой. Княжна Марья хочет быть покорной Богу. Она ду-мает не о себе и никогда не плачет от, а только от. Ведь ангелу нельзя причинить боль, нель-зя и обмануть или обидеть его. Можно только принять его предска-зание, весть, которую он несет, и молиться ему о спасении.
Речь пойдет о любимой героине Толстого, значит, о Наташе Рос-товой? Нет. И не об Анне Карениной, которую автор все-таки осуж-дает. Автор, заметьте, а не читатели, им этого права автор не дает, что подчеркнуто уже в эпиграфе к роману.Сказать, что Толстой создал целую галерею женских образов, — значит ничего не сказать. называли Тургенева; на мой взгляд, это Гончаров. У Толстого мужские образы все-таки затмевают женские, потому что его герои, как и герои До-стоевского, — это герои-идеологи. Но в ряду героинь Толстого есть одна, так сказать, не просто героиня, а героиня идеологическая. Это княжна Марья, а так как она не участвует в центральном романном треугольнике, то о ней часто забывают, увлекаясь образом Наташи. А зря. Да, Толстой любил Наташу, да, образ ее поэтичен (хотя и нена всем протяжении книги), да, прототипом Наташи была обворожи-тельная Т. А. Берс. Но прототипом княжны Марьи была мать Толс-того. Писатель не помнил матери, портреты же ее даже не сохрани-лись и он создал в своем воображении ее духовный облик., — говорил Толстой. Эта молитва всегда помогала ему в трудные минуты жизни. Согласитесь, что это совсем другое отноше-ние, чем увлечение хорошенькой артистичной девушкой. И это нало-жило отпечаток на два главных женских образа.Толстой не сообщает нам деталей внешности княжны Марьи. Она существует в ином, чем Наташа, измерении. Наташа может быть сЬагтап!, может быть, когда плачет, но княжна Марья. Ни один из из-вестных мне авторов не написал чего-нибудь подобного о своей ге-роине. Толстой как бы описания внешности княжны Марьи, потому что природа ее иная — духовная. Мы знаем о ней, что светским щеголям она казалась. Себе она тоже казалась некрасивой, когда смотрела на себя в зеркало. Анатоля Курагина, сразу отметившего достоинства, и Наташи Ростовой, княжна Марья ничем таким не привлекала. Княжна Марья не выезжает на балы, потому что живет одиноко в деревне, обществом пустой и глупой компаньонки-фран-цуженки тяготится, смертельно боится строгого отца, но ни на кого не обижается. Если и можно сравнить ее с кем-либо из героинь рус-ской литературы, так это с Соней Мармеладовой, которая тоже при-носит себя в жертву своей семье. Но эти две неброские героини имеют главное — веру. Хороша или плоха эта их религия — другой вопрос. Важно, что они обладают несокрушимой внутренней силой, такой четкостью нравственного ориентира, какой не было у героев-мужчин. Соня и княжна Марья — это эталон женщины-христиан-ки. И неважно, что Соня — проститутка, а княжна Марья в начале книги затворница, а в конце счастливая жена и мать. Это их не разводит на разные полюса. Скорее, наоборот, два гениальных пи-сателя, не сговариваясь, показывают, что социальная, так сказать, роль, социальный статус перед истинной верой — ничто.Как ни странно, главные идеи о войне и мире высказывает в книге Толстого женщина — княжна Марья. Она пишет в письме Жюли, что война — это знак того, что люди забыли Бога. Это в на-чале произведения, еще до 1812 года и всех его ужасов. По сути, к этой же мысли придет после многих жестоких сражений, после того, как он видел смерть лицом к лицу, после плена, после тяже-лых ранений ее брат — профессиональный военный, посмеивав-шийся над своей сестрой и называвший ее.Княжна Марья предсказывает князю Андрею, что он поймет, что есть. И он, повидавший Восток и Запад, переживший счастье и горе, составлявший законы для России и диспозиции сражений, философствовавший с Кутузовым, Сперан-ским и другими лучшими умами, перечитавший столько книг и знакомый со всеми великими идеями века, — он поймет, что права была его младшая сестра, которая проводила жизнь в захолустье, ни с кем не общалась, трепетала перед отцом и разучивала слож-ные гаммы да плакала над задачами из геометрии. Он действительно прощает смертельного врага — Анатоля. Обратила ли княжна брата в свою веру? Сказать трудно. Он неизмеримо выше ее (как, впрочем, и всех в книге) по своей проницательности, умению пони-мать людей и события. Князь Андрей предсказывает участь Напо-леона, Сперанского, исход сражений и мирных договоров, что не раз вызывало изумление критиков, упрекавших Толстого в анахро-низмах, в отступлениях от верности эпохе, в Болконского и т. д. Но это особая тема. А вот участь самого князя Андрея предсказала его сестра. Она знала, что он не погиб под Аустерлицем, и молилась за него, как за живого (чем и спасла, навер-ное). Она поняла и то, что на счету каждая минута, когда, не имея о брате никаких сведений, пустилась в трудный путь из Воронежа в Ярославль по лесам, в которых встречались уже отряды французов. Она знала, что он идет на смерть, и предсказала ему, что он про-стит перед смертью своего злейшего врага. И автор, заметьте, всег-да на ее стороне. Даже в сцене богучаровского бунта права никогда не управлявшая имением робкая княжна, а не мужики, предпола-гающие, что им лучше будет под властью Наполеона.Или вот еще, казалось бы, незначительная деталь: в письме той же Жюли княжна Марья высказывает свои опасения за Пьера, не-ожиданно сделавшегося богачом. Она предвидит, что большие со-блазны и искушения стоят на его пути. И точно, вся его дальней-шая жизнь — прохождение искушений, взлеты и ошибки.Можно сказать, что сама княжна чуть было не ошиблась роко-вым образом в Анатоле. Но ошибка эта иного рода, чем ошибка На-таши. Наташей движет тщеславие, чувственность — что угодно. Княжной Марьей движут Долг и Вера. Поэтому она не может оши-биться. Она принимает судьбу, как испытание, которое посылает ей Бог. Что бы ни случилось, она будет нести свой крест, а не рыдать и пытаться отравиться, как Наташа Ростова. Наташа своевольна — княжна Марья покорна. Наташа не умеет страдать, она научится этому много позже, у постели умирающего князя Андрея или даже потом, когда будет вспоминать его последние дни и последние слова вместе с его сестрой. Тогда ей откроется другая сторона жизни.Считается, что в своих философских и исторических взглядах Толстой ближе всего к фатализму. Я бы изменила формулировку. Толстой призывает нас стойко встречать все, что пошлет нам Бог или Судьба (как называть Провидение — неважно). Наташа хочет быть счастливой. Княжна Марья хочет быть покорной Богу. Она ду-мает не о себе и никогда не плачет от, а только от. Ведь ангелу нельзя причинить боль, нель-зя и обмануть или обидеть его. Можно только принять его предска-зание, весть, которую он несет, и молиться ему о спасении.