АФОРИЗМЫ В РОМАНЕ “ОТЦЫ И ДЕТИ”.
АФОРИЗМЫ В РОМАНЕ “ОТЦЫ ИДЕТИ”.
Половина стихов “Горя от ума” вошла впословицы, как и предсказывал А. С. Пушкин.О баснях Крылова нечего и говорить. Но врусской литературе существует еще одинисточник афоризмов — роман И. С. Тургенева “Отцыи дети”. Может быть, это не такой богатыйисточник, как стихи Грибоедова и Крылова,может быть, афористичность высказыванийБазарова и других героев романа не такшироко вошла в наш речевой обиход, но и жанрфилософского романа Тургенева — это не жанркомедии или басни. И все же...
“Природа не храм, а мастерская”. Весь стройромана отрицает эту базаровскую философию.Сам Базаров к концу романа приходит косознанию своей ошибки. Но фраза осталась, авторая половина ее (“человек в ней работник”)не раз выдавалась за синоним горь-ковского“Человек — это звучит гордо”.
Хорошо, конечно, что другое высказываниеБазарова, всем известные слова опорядочном химике, не стало руководством кдействию для современных деятелейпрогресса. Впрочем… Забытая ныне дискуссияо физиках и лириках в пору научно-техническойреволюции лет двадцать — тридцать назадпроходила под этим знаком.
Удивительно точно и емко сформулировалТургенев устами своего героя credo физиологов(Павлова и др.). “Мы с тобой те же лягушки”, — объяснял Базаров дворовым мальчишкамфизиологию человека. Зловещий смысл этойфразы, вложенный в нее Тургеневым,раскрылся в начале XX века, когда “Роковыеяйца” и “Собачье сердце” Булгаковапоказали весь ужас такого подхода к природеи человеку.
Афоризмы Базарова о воспитании человека, опсихологии и сложной душевной жизни,которую он в начале своего поприща склоненбыл отрицать, тоже несут в себе пугающе-пророческийсмысл, неясный, конечно, для героя, нопредчувствуемый автором. “Люди что деревьяв лесу”… Отсюда один шаг до знаменитого:
“Лес рубят — щепки летят”. “Ни один ботаник,- как говорил Базаров, — не станетзаниматься каждою отдельной березой”.Конечно, если между древесиной и человекомне усматривается принципиальной разницы (адревесина — это ведь даже не лягушка!), всегданайдется “ботаник”, который пустит нащепки “русский лес”. И пустили.
Так вот, если первобытный человек видел вдереве дриаду, в ручье — наяду, то есть душу,то от физиолога Базарова, не желающеговидеть душу в самом человеке, один шаг докакого-нибудь ки-борга. И вполне в духе этойлогики отношение Базарова к любви. Улягушек разве есть любовь? А мы с тобой те желягушки. Значит, нет таинственных отношениймежду мужчиной и женщиной. “Mbi, физиологи,знаем, какие это отношения”. А женщины… “Свободномыслят между женщин только уроды”, — считает Базаров. В тоталитарномгосударстве замечательный герой Тургеневасделал бы карьеру Благодетеля из романаЗамятина. Личность отменяется, поэтому все- “Мы”. Любовь отменяется, всем выдаютсябилеты на “физиологические отношения”.Свобода мысли тоже ни к чему. Свободно немыслят уже ни женщины, ни мужчины. Впрочем,для себя Базаров оставляет некоторуюнедосягаемую для других высоту. Известноего высказывание: “Когда я встречучеловека, который неспасовал бы передо мной, тогда я изменю своемнение о самом себе”. Значит, “мы с тобой”лягушки, “твари дрожащие”, а Базаров-то,оказывается, “право имеет”, говоря словамидругого “сверхчеловека”, который уже нелягушек “распластал”, а человека убил. Идля Раскольникова человек тоже быллягушкой, “вошью”. Впрочем, некоторыеинтересные в анатомическом отношенииэкземпляры таким сверхчеловекам даже оченьнравятся.
“Этакое богатое тело! Хоть сейчас ванатомический театр” — так оцениваетБазаров прекрасный экземпляр “той желягушки”. Когда-то мы писали сочинение натему: “Почему Одинцова не ответила налюбовь Базарова?” А вы бы ответили на “любовь”индивидуума, сладострастноприкидывающего, как лучше пустить вас подскальпель? Как и следовало ожидать, природасумела отомстить за себя, “лягушка”оказалась не “тварью дрожащей”, а “царевной-лягушкой”,тайну которой Базаров не постиг, “спасовав”перед непостижимой природой и величиемВселенной. Сообразил герой Тургеневадовольно-таки поздно, что он “атом”, “математическаяточка”. Раньше он готов был отказаться дажеот неба (“Я гляжу в небо только тогда, когдахочу чихнуть”), а теперь увидел, что “можетбыть, точно, всякий человек — загадка”.Последний афоризм в жизни Базарова — егослова, обращенные к Одинцовой:
“Дуньте на умирающую лампаду, и пусть онапогаснет”. Поэтично. И слова эти сказал ужене тот Базаров, который гордо провозглашал:“Рафаэль гроша медного не стоит”. И не тотБазаров, который рекомендовал “не говоритькрасиво”. Страшное, гибельное ослепление,за которое Базаров поплатился жизнью,которое он осознал (недаром последние егослова — перифраз из “Гамлета” — “теперьтемнота”) — удел тех, кто посягает назагадку жизни, предсказанный авторомвеликого романа.
Но у меня есть любимый герой в этом романе, иесть любимый афоризм. Это, по-моему,ключевые слова произведения, сказанныеключевым героем, Павлом Петровичем.
“Материализм, который вы проповедуете, былуже не раз в ходу и всегда оказывалсянесостоятельным”. Об этом и написан романТургенева. В романепоказано, как потерпела крах передоваятеория, выраженная в афоризмах, потому чтоникакие умники и сверхчеловеки, никакиеЧацкие и Базаровы, самые передовые и умные,не смогут понять “живую жизнь”, а тем пачесформулировать ее сущность в двух броскихсловах.
Как видим, средства выражения авторскойпозиции в тургеневском романемногообразны. Это и композицияпроизведения, и авторские характеристики,и комментарии, и деталь (зачастую символическая),и пейзаж. Мотивы и образы предшествующейлитературы (реминисценции из пушкинскойпоэзии, “Героя нашего времени”Лермонтова, баллад Жуковского, дажегреческой мифологии) создают своеобразныйинтертекст (литературный и мифологическийконтекст) романа, помогающий выявитьавторскую позицию. По-разному можноинтерпретировать такое, казалось бы, точное,ясное, напоминающее формулу название (“Ниотцы, ни дети”, — остроумно заметилаТургеневу одна читательница).
И все-таки этот роман всегда останетсяодним из самых загадочных произведениймировой литературы наряду с “Горем от ума”Грибоедова; в этих книгах отражены извечныепротиворечия человеческой жизни — максимализм юности и житейская умудренность,бескомпромиссность и умение прощать,дерзание и философская созерцательность…Что лучше? Ответ на это в вечности, в спокойствии“равнодушной природы”, в последних,примиряющих строках романа.
Половина стихов “Горя от ума” вошла впословицы, как и предсказывал А. С. Пушкин.О баснях Крылова нечего и говорить. Но врусской литературе существует еще одинисточник афоризмов — роман И. С. Тургенева “Отцыи дети”. Может быть, это не такой богатыйисточник, как стихи Грибоедова и Крылова,может быть, афористичность высказыванийБазарова и других героев романа не такшироко вошла в наш речевой обиход, но и жанрфилософского романа Тургенева — это не жанркомедии или басни. И все же...
“Природа не храм, а мастерская”. Весь стройромана отрицает эту базаровскую философию.Сам Базаров к концу романа приходит косознанию своей ошибки. Но фраза осталась, авторая половина ее (“человек в ней работник”)не раз выдавалась за синоним горь-ковского“Человек — это звучит гордо”.
Хорошо, конечно, что другое высказываниеБазарова, всем известные слова опорядочном химике, не стало руководством кдействию для современных деятелейпрогресса. Впрочем… Забытая ныне дискуссияо физиках и лириках в пору научно-техническойреволюции лет двадцать — тридцать назадпроходила под этим знаком.
Удивительно точно и емко сформулировалТургенев устами своего героя credo физиологов(Павлова и др.). “Мы с тобой те же лягушки”, — объяснял Базаров дворовым мальчишкамфизиологию человека. Зловещий смысл этойфразы, вложенный в нее Тургеневым,раскрылся в начале XX века, когда “Роковыеяйца” и “Собачье сердце” Булгаковапоказали весь ужас такого подхода к природеи человеку.
Афоризмы Базарова о воспитании человека, опсихологии и сложной душевной жизни,которую он в начале своего поприща склоненбыл отрицать, тоже несут в себе пугающе-пророческийсмысл, неясный, конечно, для героя, нопредчувствуемый автором. “Люди что деревьяв лесу”… Отсюда один шаг до знаменитого:
“Лес рубят — щепки летят”. “Ни один ботаник,- как говорил Базаров, — не станетзаниматься каждою отдельной березой”.Конечно, если между древесиной и человекомне усматривается принципиальной разницы (адревесина — это ведь даже не лягушка!), всегданайдется “ботаник”, который пустит нащепки “русский лес”. И пустили.
Так вот, если первобытный человек видел вдереве дриаду, в ручье — наяду, то есть душу,то от физиолога Базарова, не желающеговидеть душу в самом человеке, один шаг докакого-нибудь ки-борга. И вполне в духе этойлогики отношение Базарова к любви. Улягушек разве есть любовь? А мы с тобой те желягушки. Значит, нет таинственных отношениймежду мужчиной и женщиной. “Mbi, физиологи,знаем, какие это отношения”. А женщины… “Свободномыслят между женщин только уроды”, — считает Базаров. В тоталитарномгосударстве замечательный герой Тургеневасделал бы карьеру Благодетеля из романаЗамятина. Личность отменяется, поэтому все- “Мы”. Любовь отменяется, всем выдаютсябилеты на “физиологические отношения”.Свобода мысли тоже ни к чему. Свободно немыслят уже ни женщины, ни мужчины. Впрочем,для себя Базаров оставляет некоторуюнедосягаемую для других высоту. Известноего высказывание: “Когда я встречучеловека, который неспасовал бы передо мной, тогда я изменю своемнение о самом себе”. Значит, “мы с тобой”лягушки, “твари дрожащие”, а Базаров-то,оказывается, “право имеет”, говоря словамидругого “сверхчеловека”, который уже нелягушек “распластал”, а человека убил. Идля Раскольникова человек тоже быллягушкой, “вошью”. Впрочем, некоторыеинтересные в анатомическом отношенииэкземпляры таким сверхчеловекам даже оченьнравятся.
“Этакое богатое тело! Хоть сейчас ванатомический театр” — так оцениваетБазаров прекрасный экземпляр “той желягушки”. Когда-то мы писали сочинение натему: “Почему Одинцова не ответила налюбовь Базарова?” А вы бы ответили на “любовь”индивидуума, сладострастноприкидывающего, как лучше пустить вас подскальпель? Как и следовало ожидать, природасумела отомстить за себя, “лягушка”оказалась не “тварью дрожащей”, а “царевной-лягушкой”,тайну которой Базаров не постиг, “спасовав”перед непостижимой природой и величиемВселенной. Сообразил герой Тургеневадовольно-таки поздно, что он “атом”, “математическаяточка”. Раньше он готов был отказаться дажеот неба (“Я гляжу в небо только тогда, когдахочу чихнуть”), а теперь увидел, что “можетбыть, точно, всякий человек — загадка”.Последний афоризм в жизни Базарова — егослова, обращенные к Одинцовой:
“Дуньте на умирающую лампаду, и пусть онапогаснет”. Поэтично. И слова эти сказал ужене тот Базаров, который гордо провозглашал:“Рафаэль гроша медного не стоит”. И не тотБазаров, который рекомендовал “не говоритькрасиво”. Страшное, гибельное ослепление,за которое Базаров поплатился жизнью,которое он осознал (недаром последние егослова — перифраз из “Гамлета” — “теперьтемнота”) — удел тех, кто посягает назагадку жизни, предсказанный авторомвеликого романа.
Но у меня есть любимый герой в этом романе, иесть любимый афоризм. Это, по-моему,ключевые слова произведения, сказанныеключевым героем, Павлом Петровичем.
“Материализм, который вы проповедуете, былуже не раз в ходу и всегда оказывалсянесостоятельным”. Об этом и написан романТургенева. В романепоказано, как потерпела крах передоваятеория, выраженная в афоризмах, потому чтоникакие умники и сверхчеловеки, никакиеЧацкие и Базаровы, самые передовые и умные,не смогут понять “живую жизнь”, а тем пачесформулировать ее сущность в двух броскихсловах.
Как видим, средства выражения авторскойпозиции в тургеневском романемногообразны. Это и композицияпроизведения, и авторские характеристики,и комментарии, и деталь (зачастую символическая),и пейзаж. Мотивы и образы предшествующейлитературы (реминисценции из пушкинскойпоэзии, “Героя нашего времени”Лермонтова, баллад Жуковского, дажегреческой мифологии) создают своеобразныйинтертекст (литературный и мифологическийконтекст) романа, помогающий выявитьавторскую позицию. По-разному можноинтерпретировать такое, казалось бы, точное,ясное, напоминающее формулу название (“Ниотцы, ни дети”, — остроумно заметилаТургеневу одна читательница).
И все-таки этот роман всегда останетсяодним из самых загадочных произведениймировой литературы наряду с “Горем от ума”Грибоедова; в этих книгах отражены извечныепротиворечия человеческой жизни — максимализм юности и житейская умудренность,бескомпромиссность и умение прощать,дерзание и философская созерцательность…Что лучше? Ответ на это в вечности, в спокойствии“равнодушной природы”, в последних,примиряющих строках романа.