Русские сочинения
-
Твардовский А.Т.
-
По праву памяти
-
Тема покаяния в поэме Твардовского «По праву памяти»
Тема покаяния в поэме Твардовского «По праву памяти»
Жизнь А. Твардовского пришлась, пожалуй, на самые трагические годы в истории русского народа. Он прошел «со своим народом» всю войну, на его глазах страну захлестнули сталинские репрессии, пережил поэт годы хрущевской оттепели. Он стал одним из самых значительных поэтов, писавших о Великой Отечественной войне. Еще во время войны Твардовский создает поэму «Василий Теркин» и многочисленные стихотворения, написанные прямо на фронте. В годы хрущевской оттепели Твардовский был главным редактором журнала «Новый мир», где мужественно отстаивал право на публикацию произведений А. Солженицына, Б. Можаева и других талантливых писателей, которые пытались в своем творчестве осмыслить страшные уроки недавней советской истории. В 1966–1969 годы Твардовский предпринимает попытку такого переосмысления в поэме «По праву памяти»…
Поэма была создана в 1963–1969 годах, а напечатана только в 1987 году. В ней поэт попытался переосмыслить время сталинизма, разобраться в том, что происходило тогда в стране. Ведь Сталин был кумиром поколения, и одновременно в стране царило беззаконие, по масштабам сопоставимое только с ужасами фашизма. Твардовский, человек бескомпромиссный и честный, считал, что неправильно замалчивать эти черные страницы нашей истории, необходимо предать их гласности, осмыслить эти события. Он ставил целью нравственное очищение поколения той эпохи. В декабре 1963 года, окончив поэму «Теркин на том свете», Твардовский записал в рабочих набросках:
…Недосказал. Могу ль оставить
В неполноте такую речь,
Где что убавить, что прибавить —
Так долей правды пренебречь.
Безостановочна планета,
Годам и дням ведя отсчет.
Недосказал — и горя нету…
Нет, недосказанное жжет.
Первоначально поэт собирался добавить «недосказанное» как главу к поэме «За далью — даль». Затем главы сложились в самостоятельное произведение, получившее название «По праву памяти», — последнее, итоговое произведение поэта. Поэма вобрала в себя настроение и мотивы поэта, которые Твардовский планировал воплотить в автобиографической пьесе «Пан», затем хотел написать прозаическое произведение, но все-таки создал поэму. Он торопился рассказать о наболевшем:
…Не те уже годочки —
Не вправе я себе отсрочки
Предоставлять. Гора бы с плеч —
Еще успеть без проволочки
Немую боль в слова облечь.
Главная тема поэмы «По праву памяти» — покаяние. Проблема памяти перерастает здесь в проблему ответственности перед будущими поколениями за нежелание разбираться в прошлом: «Кто прячет прошлое ревниво, тот вряд ли с будущим в ладу». Мы не в праве забывать свое страшное прошлое, потому что оно касается всех нас, даже тех «непосвященных», кто не был свидетелем событий: А к слову — о посвященных:
Где взять их? Все посвящены!
Не по отметкам и рубцам,
Так мимоездом, мимоходом,
Не сам,
Так через тех, кто сам…
События тех лет имели такое огромное влияние на судьбу всего народа, что забвение их — самая страшная ошибка, которая может привести к трагическим последствиям.
дствиям. Тема преемственности, связи поколений находит очень сильное звучание в поэме. Она построена как взволнованный монолог, исповедь о том, что «душу жжет». Первая глава поэмы «Перед отлетом» — воспоминания автора о своей юности, о друге, с которым они наивно мечтали и верили в будущее:
Готовы были мы к походу.
Что проще может быть:
Не лгать. Не трусить,
Верным быть народу.
Любить родную землю-мать,
Чтобы за нас в огонь и в воду.
А если что — и жизнь отдать.
Не предполагали уверенные в себе оптимисты, что не только счастья следовало ждать от жизни. В этой главе между строк возникает предзнаменование суровой исторической реальности, трагических конфликтов эпохи.
Вторая часть поэмы называется «Сын за отца не отвечает». Само это название воспроизводит распространенный официальный штамп сталинского времени. Времени, когда детей принуждали отказываться от родителей; когда отец доносил на сына, а сын на отца, — времени всеобщего страха. Вопреки сталинской формуле (сын за отца не отвечает), в те годы уже появилось и другое выражение — «враг народа»:
Пять ровно слов… Но год от года
На нет сходили те слова,
И званье сын врага народа
Уже при них вошло в права.
Сам Твардовский вначале 30-х годов волей системы был поставлен в ту самую неразрешимую ситуацию, которую он описал во второй главе поэмы. В 1934 году он был отчислен с третьего курса института как «сын кулака»:
А как с той кличкой жить парнишке,
Как отбывать безвестный срок, —
Не понаслышке,
Не из книжки
Толкует автор этих строк.
Читая поэму, мы ощущаем теперь всю глубину трагического чувства, пережитого Твардовским. Это не вина в обычном смысле слова, а великая историческая трагедия обернулась личной бедой для него, как и для многих других людей его поколения. Боль Твардовского понятна: отец его был большой труженик (вспомним описание мозолистых рук отца в поэме), обладающий смекалкой и жизнестойкостью. Он был раскулачен не столько за свое крепкое хозяйство, нажитое нелегким трудом, сколько за экстравагантное поведение: носил шляпу, чуждался других крестьян, относясь к ним несколько высокомерно, был женат на дочери дворянина- однодворца (разорившегося). Пострадала при этом вся семья. Детям «врагов народа» приходилось нелегко:
И за одной чертой закона
Уже равняла всех судьба:
Сын кулака иль сын наркома,
Сын командарма иль попа…
Клеймо с рожденья отмечало
Младенца вражеских кровей.
И все, казалось, не хватало
Стране клейменных сыновей.
Вот почему Твардовский, долгое время вынужденный скрывать свое происхождение от окружающих, возмущен фразой Сталина:
Сын за отца не отвечает.
С тебя тот знак отныне снят
…Конец твоим лихим невзгодам,
Держись бодрей, не прячь лица.
Благодари отца народов,
Что он простил тебе отца
Родного…
Твардовский не хочет отрекаться от отца на самом деле, не хочет использовать дарование стать «непомнящим родства». Кроме того, высказывание Сталина было только красивым жестом, на деле ж ничего не изменилось, отношение к детям «врагов народа» в стране осталось прежним.
том, на деле ж ничего не изменилось, отношение к детям «врагов народа» в стране осталось прежним. Сталин хотел воспитать человека, для которого государство важнее семьи, идеалы социализма — личного счастья. Твардовский подчеркивает, что отказ от родства — самое подлое предательство:
Ясна задача, дело свято, —
С тем — к высшей цели — прямиком
Предай в пути родного брата
И друга лучшего тайком.
И душу чувствами людскими,
Не отягчай, себя щадя.
Эпоха требовала подавления личного во имя государственного:
Забудь, откуда вышел родом,
И осознай, не прекословь:
В ущерб любви к отцу народов —
Любая прочая любовь.
Искренне поверив в новые святыни, молодое поколение оказывалось под угрозой нравственного самоуничтожения:
И лжесвидетельствуй во имя,
И зверствуй именем вождя.
Трагическое положение личности порождало ее трагическое раздвоение: с одной стороны, люди верили в идею, были преданы идеалам социализма; с другой — жестокость воплощения идеи вступала в конфликт с их совестью, порождая сомнения: а все ли правильно происходит при строительстве нового общества? Эти переживания близки автору, он сам из таких людей, искренне веривший в идеалы социализма и пострадавший при их воплощении в жизнь. Поэтому неоднозначно отношение поэта к «вождю народов». В последних поэмах Твардовского образ Сталина — один из центральных и самый изменчивый. То он — мудрый и надежный корм- чий «на многомощном корабле» (цикл 1951–1953 гг. «О Сталине»), то создатель грандиозной бюрократической машины, творец беззаконий и собственного культа, то, наконец, тиран, извративший социализм и посягнувший на саму природу человека. Эта эволюция связана не только с изменениями курса страны, позволившими говорить поэту правду о «великом кормчем», но и с эволюцией отношения Твардовского к Сталину, с личной судьбой поэта. Твардовский считает, что за нежеланием открывать правду о жестокостях сталинизма скрывается страх перед собственным народом, а ведь с народа спросят потомки, его будут судить судом поколений, судом истории:
Давно отцами стали дети,
Но за всеобщего отца
Мы оказались все в ответе
И длится суд десятилетий,
И не видать еще конца.
Поэт уверен, что необходимо рассказать потомкам правду о прошлом и этим нравственно очиститься:
Зато и впредь как были — будем, —
Какая вдруг ни грянь гроза, —
Людьми из тех людей, что людям,
Не пряча глаз, глядят в глаза.
Тема покаяния — основная в поэме «По праву памяти». Каждый человек несет ответственность перед своим прошлым и прошлым своего народа. В поэме звучит мысль о врожденной связи со своей историей, о невозможности лукавить и притворяться «перед лицом ушедших былей».
Поэма была создана в 1963–1969 годах, а напечатана только в 1987 году. В ней поэт попытался переосмыслить время сталинизма, разобраться в том, что происходило тогда в стране. Ведь Сталин был кумиром поколения, и одновременно в стране царило беззаконие, по масштабам сопоставимое только с ужасами фашизма. Твардовский, человек бескомпромиссный и честный, считал, что неправильно замалчивать эти черные страницы нашей истории, необходимо предать их гласности, осмыслить эти события. Он ставил целью нравственное очищение поколения той эпохи. В декабре 1963 года, окончив поэму «Теркин на том свете», Твардовский записал в рабочих набросках:
…Недосказал. Могу ль оставить
В неполноте такую речь,
Где что убавить, что прибавить —
Так долей правды пренебречь.
Безостановочна планета,
Годам и дням ведя отсчет.
Недосказал — и горя нету…
Нет, недосказанное жжет.
Первоначально поэт собирался добавить «недосказанное» как главу к поэме «За далью — даль». Затем главы сложились в самостоятельное произведение, получившее название «По праву памяти», — последнее, итоговое произведение поэта. Поэма вобрала в себя настроение и мотивы поэта, которые Твардовский планировал воплотить в автобиографической пьесе «Пан», затем хотел написать прозаическое произведение, но все-таки создал поэму. Он торопился рассказать о наболевшем:
…Не те уже годочки —
Не вправе я себе отсрочки
Предоставлять. Гора бы с плеч —
Еще успеть без проволочки
Немую боль в слова облечь.
Главная тема поэмы «По праву памяти» — покаяние. Проблема памяти перерастает здесь в проблему ответственности перед будущими поколениями за нежелание разбираться в прошлом: «Кто прячет прошлое ревниво, тот вряд ли с будущим в ладу». Мы не в праве забывать свое страшное прошлое, потому что оно касается всех нас, даже тех «непосвященных», кто не был свидетелем событий: А к слову — о посвященных:
Где взять их? Все посвящены!
Не по отметкам и рубцам,
Так мимоездом, мимоходом,
Не сам,
Так через тех, кто сам…
События тех лет имели такое огромное влияние на судьбу всего народа, что забвение их — самая страшная ошибка, которая может привести к трагическим последствиям.
дствиям. Тема преемственности, связи поколений находит очень сильное звучание в поэме. Она построена как взволнованный монолог, исповедь о том, что «душу жжет». Первая глава поэмы «Перед отлетом» — воспоминания автора о своей юности, о друге, с которым они наивно мечтали и верили в будущее:
Готовы были мы к походу.
Что проще может быть:
Не лгать. Не трусить,
Верным быть народу.
Любить родную землю-мать,
Чтобы за нас в огонь и в воду.
А если что — и жизнь отдать.
Не предполагали уверенные в себе оптимисты, что не только счастья следовало ждать от жизни. В этой главе между строк возникает предзнаменование суровой исторической реальности, трагических конфликтов эпохи.
Вторая часть поэмы называется «Сын за отца не отвечает». Само это название воспроизводит распространенный официальный штамп сталинского времени. Времени, когда детей принуждали отказываться от родителей; когда отец доносил на сына, а сын на отца, — времени всеобщего страха. Вопреки сталинской формуле (сын за отца не отвечает), в те годы уже появилось и другое выражение — «враг народа»:
Пять ровно слов… Но год от года
На нет сходили те слова,
И званье сын врага народа
Уже при них вошло в права.
Сам Твардовский вначале 30-х годов волей системы был поставлен в ту самую неразрешимую ситуацию, которую он описал во второй главе поэмы. В 1934 году он был отчислен с третьего курса института как «сын кулака»:
А как с той кличкой жить парнишке,
Как отбывать безвестный срок, —
Не понаслышке,
Не из книжки
Толкует автор этих строк.
Читая поэму, мы ощущаем теперь всю глубину трагического чувства, пережитого Твардовским. Это не вина в обычном смысле слова, а великая историческая трагедия обернулась личной бедой для него, как и для многих других людей его поколения. Боль Твардовского понятна: отец его был большой труженик (вспомним описание мозолистых рук отца в поэме), обладающий смекалкой и жизнестойкостью. Он был раскулачен не столько за свое крепкое хозяйство, нажитое нелегким трудом, сколько за экстравагантное поведение: носил шляпу, чуждался других крестьян, относясь к ним несколько высокомерно, был женат на дочери дворянина- однодворца (разорившегося). Пострадала при этом вся семья. Детям «врагов народа» приходилось нелегко:
И за одной чертой закона
Уже равняла всех судьба:
Сын кулака иль сын наркома,
Сын командарма иль попа…
Клеймо с рожденья отмечало
Младенца вражеских кровей.
И все, казалось, не хватало
Стране клейменных сыновей.
Вот почему Твардовский, долгое время вынужденный скрывать свое происхождение от окружающих, возмущен фразой Сталина:
Сын за отца не отвечает.
С тебя тот знак отныне снят
…Конец твоим лихим невзгодам,
Держись бодрей, не прячь лица.
Благодари отца народов,
Что он простил тебе отца
Родного…
Твардовский не хочет отрекаться от отца на самом деле, не хочет использовать дарование стать «непомнящим родства». Кроме того, высказывание Сталина было только красивым жестом, на деле ж ничего не изменилось, отношение к детям «врагов народа» в стране осталось прежним.
том, на деле ж ничего не изменилось, отношение к детям «врагов народа» в стране осталось прежним. Сталин хотел воспитать человека, для которого государство важнее семьи, идеалы социализма — личного счастья. Твардовский подчеркивает, что отказ от родства — самое подлое предательство:
Ясна задача, дело свято, —
С тем — к высшей цели — прямиком
Предай в пути родного брата
И друга лучшего тайком.
И душу чувствами людскими,
Не отягчай, себя щадя.
Эпоха требовала подавления личного во имя государственного:
Забудь, откуда вышел родом,
И осознай, не прекословь:
В ущерб любви к отцу народов —
Любая прочая любовь.
Искренне поверив в новые святыни, молодое поколение оказывалось под угрозой нравственного самоуничтожения:
И лжесвидетельствуй во имя,
И зверствуй именем вождя.
Трагическое положение личности порождало ее трагическое раздвоение: с одной стороны, люди верили в идею, были преданы идеалам социализма; с другой — жестокость воплощения идеи вступала в конфликт с их совестью, порождая сомнения: а все ли правильно происходит при строительстве нового общества? Эти переживания близки автору, он сам из таких людей, искренне веривший в идеалы социализма и пострадавший при их воплощении в жизнь. Поэтому неоднозначно отношение поэта к «вождю народов». В последних поэмах Твардовского образ Сталина — один из центральных и самый изменчивый. То он — мудрый и надежный корм- чий «на многомощном корабле» (цикл 1951–1953 гг. «О Сталине»), то создатель грандиозной бюрократической машины, творец беззаконий и собственного культа, то, наконец, тиран, извративший социализм и посягнувший на саму природу человека. Эта эволюция связана не только с изменениями курса страны, позволившими говорить поэту правду о «великом кормчем», но и с эволюцией отношения Твардовского к Сталину, с личной судьбой поэта. Твардовский считает, что за нежеланием открывать правду о жестокостях сталинизма скрывается страх перед собственным народом, а ведь с народа спросят потомки, его будут судить судом поколений, судом истории:
Давно отцами стали дети,
Но за всеобщего отца
Мы оказались все в ответе
И длится суд десятилетий,
И не видать еще конца.
Поэт уверен, что необходимо рассказать потомкам правду о прошлом и этим нравственно очиститься:
Зато и впредь как были — будем, —
Какая вдруг ни грянь гроза, —
Людьми из тех людей, что людям,
Не пряча глаз, глядят в глаза.
Тема покаяния — основная в поэме «По праву памяти». Каждый человек несет ответственность перед своим прошлым и прошлым своего народа. В поэме звучит мысль о врожденной связи со своей историей, о невозможности лукавить и притворяться «перед лицом ушедших былей».