Дориан Грей вступивший в сделку с дьяволом
Дориан Грей — юный красавец, аристократ, подобно Фаусту вступивший в сделку с дьяволом, чтобы сохранить свежесть, молодость и красоту, в то время как возраст, порочная жизнь и преступления кладут свой отпечаток на портрет, выполненный другом Д. Г., художником Бэзилом Холлуордом. В отчаянной попытке уничтожить последнего нелицеприятного свидетеля своего падения Д. Г. бросается с ножом на холст, изображающий гнусного, рано состарившегося человека с кровью на руках. На следующее утро слуги находят труп отвратительного сморщенного старика с ножом в груди, 'а перед ним на стене — портрет Д. Г. «во всем сиянии его дивной юности и красоты». В романе Уайльда, который скорее следовало бы определить как «философскую повесть» в духе «Шагреневой кожи» Бальзака, каждый из основных трех героев воплощает не столько человеческий тип, сколько определенную философско-эсте-тическую и нравственную позицию.
Каждый из них в той или иной степени является носителем идей самого писателя, которые он определенным образом «примеривает» в вымышленной экспериментальной ситуации. Д. Г. отведена роль своеобразного «испытательного поля» этого эксперимента. Будучи «прекрасным принцем», носителем неземной красоты, он в силу главного положения Уайльда о господстве красоты над жизнью оказывается неподвластен житейским треволнениям, ибо они не затрагивают его как внутренне, так и внешне. Юная актриса Сибилла Вен волнует его сердце лишь тогда, когда трепетно передает на сцене чувства шекспировских героинь. Когда же собственная реальная любовь к Д. Г. преграждает ей путь в воображаемый мир Джульетты и она проваливает роль, юный эстет безжалостно отвергает ее и становится виновником ее самоубийства. Отношение к жизни лишь как к поставщику эстетических впечатлений, когда объект внимания должен не столько «нравиться» или «не нравиться» (что предполагает еще и некоторую нравственную позицию), сколько «волновать», определяет постоянный поиск новых ощущений, следование правилам «нового гедонизма», проповедуемого Д. Г. лордом Генри.
Лорд Генри Уоттон — артист, эстет, парадоксалист, своею проповедью «нового гедонизма» завлекший юного красавца Дориана Грея на путь порока. Персонаж типа лорда Г., сыплющий изящными, остроумными и одновременно циничными парадоксами, всегда присутствует в произведениях Уайльда, главным образом в драматургии (лорд Горинг в «Идеальном муже», Олджернон Монкриф в «Как важно быть серьезным», лорд Дарлингтон в «Веере леди Уиндермир»). Лорд Г., завсегдатай светских гостиных и блестящий рассказчик, во многом воспроизводит застольные разговоры самого Уайльда, пугавшего своих светских слушателей и слушательниц бесстрашным переворачиванием с ног на голову всевозможных прописных истин. Как отмечает один из собеседников лорда Г., «путь парадоксов — путь истины. Чтобы испытать действительность, надо ее видеть на туго натянутом канате. Когда истины становятся акробатами, мы можем судить о них». В результате появляются изречения типа: «Чтобы вернуть молодость, стоит только повторить ее безумства», «Я больше люблю людей, чем принципы, а людей без принципов больше всего на свете», «Быть естественным — поза, и самая раздражающая, которую только я знаю», «Я поверю чему угодно, лишь бы оно было совсем невероятным», «Совесть и трусость, право, одно и то же.
ько повторить ее безумства», «Я больше люблю людей, чем принципы, а людей без принципов больше всего на свете», «Быть естественным — поза, и самая раздражающая, которую только я знаю», «Я поверю чему угодно, лишь бы оно было совсем невероятным», «Совесть и трусость, право, одно и то же. Совесть— это лишь вывеска фирмы», «В наши дни большинство людей умирает от излишества здравого смысла и открывает, когда уже бывает слишком поздно, что единственное, о чем никогда не жалеешь, — это наши заблуждения».
Каждый из них в той или иной степени является носителем идей самого писателя, которые он определенным образом «примеривает» в вымышленной экспериментальной ситуации. Д. Г. отведена роль своеобразного «испытательного поля» этого эксперимента. Будучи «прекрасным принцем», носителем неземной красоты, он в силу главного положения Уайльда о господстве красоты над жизнью оказывается неподвластен житейским треволнениям, ибо они не затрагивают его как внутренне, так и внешне. Юная актриса Сибилла Вен волнует его сердце лишь тогда, когда трепетно передает на сцене чувства шекспировских героинь. Когда же собственная реальная любовь к Д. Г. преграждает ей путь в воображаемый мир Джульетты и она проваливает роль, юный эстет безжалостно отвергает ее и становится виновником ее самоубийства. Отношение к жизни лишь как к поставщику эстетических впечатлений, когда объект внимания должен не столько «нравиться» или «не нравиться» (что предполагает еще и некоторую нравственную позицию), сколько «волновать», определяет постоянный поиск новых ощущений, следование правилам «нового гедонизма», проповедуемого Д. Г. лордом Генри.
Лорд Генри Уоттон — артист, эстет, парадоксалист, своею проповедью «нового гедонизма» завлекший юного красавца Дориана Грея на путь порока. Персонаж типа лорда Г., сыплющий изящными, остроумными и одновременно циничными парадоксами, всегда присутствует в произведениях Уайльда, главным образом в драматургии (лорд Горинг в «Идеальном муже», Олджернон Монкриф в «Как важно быть серьезным», лорд Дарлингтон в «Веере леди Уиндермир»). Лорд Г., завсегдатай светских гостиных и блестящий рассказчик, во многом воспроизводит застольные разговоры самого Уайльда, пугавшего своих светских слушателей и слушательниц бесстрашным переворачиванием с ног на голову всевозможных прописных истин. Как отмечает один из собеседников лорда Г., «путь парадоксов — путь истины. Чтобы испытать действительность, надо ее видеть на туго натянутом канате. Когда истины становятся акробатами, мы можем судить о них». В результате появляются изречения типа: «Чтобы вернуть молодость, стоит только повторить ее безумства», «Я больше люблю людей, чем принципы, а людей без принципов больше всего на свете», «Быть естественным — поза, и самая раздражающая, которую только я знаю», «Я поверю чему угодно, лишь бы оно было совсем невероятным», «Совесть и трусость, право, одно и то же.
ько повторить ее безумства», «Я больше люблю людей, чем принципы, а людей без принципов больше всего на свете», «Быть естественным — поза, и самая раздражающая, которую только я знаю», «Я поверю чему угодно, лишь бы оно было совсем невероятным», «Совесть и трусость, право, одно и то же. Совесть— это лишь вывеска фирмы», «В наши дни большинство людей умирает от излишества здравого смысла и открывает, когда уже бывает слишком поздно, что единственное, о чем никогда не жалеешь, — это наши заблуждения».