Баллада «Ивиковы журавли»
Вы, журавли под небесами,
Я вас в свидетели зову!
Да грянет, привлеченный вами,
Зевесов гром на их главу.
В. Жуковский
Василий Андреевич Жуковский — замечательный русский поэт, одним из первых отечественных лириков стал развивать в своем творчестве жанр баллады. Пожалуй, при жизни Жуковский-балладник пользовался большей известностью, чем лирик. Его баллады — это своеобразный “театр страстей”, в котором все эмоции и страсти доведены до предела, поступки героев непредсказуемы, а их чувства изменчивы. “Ивиковы журавли” — перевод баллады Шиллера. В основу ее положена легенда, согласно которой странствующий древнегреческий певец Ивик, живший в VI веке до нашей эры в Южной Италии, был убит разбойниками по дороге на общегреческий праздник — состязание. По преданию, убийство было раскрыто благодаря появлению свидетелей — журавлей. Для легенды, которая дошла до нас, характерна идея неотвратимого возмездия. Шиллер ввел новый мотив — убийца невольно выдает себя под впечатлением искусства, глубоко воздействующего на человеческую душу.
Жуковский устранил важную для Шиллера психологическую мотивировку, но зато усилил идею мощного воздействия искусства на человека. У Шиллера убийца разоблачает себя при виде журавлей, тогда как у Жуковского — услышав приближение птиц. Начало баллады Жуковского обычно, почти повседневно:
На Посейдонов пир веселый.
Куда стекались чады Гелы
Зреть бег коней и бой певцов,
Шел Ивик, скромный друг богов.
Баллады Жуковского познакомили Россию с европейскими народными преданиями. Поэт расширял идейный и художественный кругозор русского общества, “усваивая отечественной литературе еще не обжитый ею художественный мир”.
Многие переводы и переложения Жуковского стали классическими, хотя поэт не стремился к точной передаче смысла подлинника.
О спутники, ваш рой крылатый,
Досель мой верный провожатый,
Будь добрым знамением мне.
Сказав: прости! родной стране,
Чужого брега посетитель.
Ищу приюта, как и вы;
Да отвратит Зевес-хранитель
Беду от странничьей главы.
Жуковский прежде всего улавливал тон и дух образца, переживая драматические ситуации, проникаясь чувствами героев. Он решался отступать от подлинника или дополнять его; так это случилось и с балладой “Ивиковы журавли”. Поэт чувствовал себя полноправным творцом, он как бы сочинял балладу на заданную тему, и уверенная рука мастера оставляла на них печать самобытного дарования, в чем поэт отдавал себе полный отчет. В одном из писем Гоголю он писал: “Я часто замечал, что у меня наиболее светлых мыслей тогда, как их надо импровизировать в выражение или дополнение чужих мыслей”. Да, действительно, это скорее не переводы, а импровизации на тему, талантливые, самобытные, интересные.
И все, и все еще в молчанье…
Вдруг на ступенях восклицанье:
“Парфений, слышишь?.. Крик вдали —
То Ивиковы журавли!
И небо вдруг покрылось тьмою;
И воздух весь от крыл шумит;
И видят, черной полосою
Станица журавлей летит.
Рано или поздно, по убеждению Жуковского, гуманность предъявит свой строгий счет, тайное становится явным, и всем воздастся по заслугам. Таков общий благой и мудрый закон, управляющий миром. Всевидящая судьба всегда защищает невинных. Древнегреческий певец Ивик убежден, что жизнь разумна, что законы Зевса святы и нарушивший их будет наказан. И хотя убийство Ивика свершилось без свидетелей, наказание все же настигло преступников.
И бледен, трепетен, смятенный,
Внезапной речью обличенный,
Исторгнут из толпы злодей:
Перед седалище судей
Он привлечен с своим клевретом;
Смущенный вид, склоненный взор
И тщетный плач был их ответом;
И смерть была им приговор.
Наперекор жестокому веку Жуковский в балладах строит свою особую Вселенную, где все совершается по справедливости, как в сказке. И если зло неотвратимо, как в сюжете баллады “Ивиковы журавли”, то, по крайней мере, оно будет наказано. В его поэтическом мире царит принцип высокой человечности.
Блажен, кто незнаком с виною.
Кто чист младенчески душою!
Мы не дерзнем ему вослед;
Ему чужда дорога бед…
Но вам, убийцы, горе, горе!
Как тень, за вами всюду мы,
С грозою мщения во взоре.
Ужасные созданья тьмы.